– Все дело только в том, что вы сами видите за этой стеной, – тихо сказал он.
– Я знаю, что там должно быть, за этой стеной, – решительно сказала Криста. – Мы ведь все знаем, верно, любители?
– Ага, – сказал Богдан, – Мы все предполагаем. Почти наверняка. Там что-то должно быть.
– У кого будут хоть малейшие сомнения, сквозь стенку не пройдет, – предупредил Олигарх. – Так что определяйтесь сразу…
– Пойду стрелку переведу, – сказал Эрик, спрыгивая с дрезины. – Эк! Готово!
Олигарх оглядел пассажиров, вздохнул. И налег на рычаг.
Эрик запрыгнул в дрезину уже на ходу. Стенка приближалась все быстрее.
– Ну, вот, – сказал Богдан. – Сейчас нас размажет…
– Взялись за руки! – крикнула Криста и схватила друзей за ладони. – Заклятье стен!
Друзья зажмурились и быстро забормотали заклятье.
А через секунду раздался грохот и визг металла. Дрезина треснулась о стену, соскочила с рельсов и замерла.
Любители исчезли.
Раб дрезины некоторое время сидел неподвижно. Затем слегка привстал, просунул ноги сквозь дырявый пол и без особых усилий приподнял дрезину, словно огромную уродливую юбку на самом себе. Дрезина, глухо стукнув колесами, снова встала на рельсы.
– И кого только ни приходится возить, – проворчал себе под нос Олигарх и звякнул цепями.
Злорадное эхо лишь расхохоталось в ответ звоном веселых колокольчиков
Тихону Сидоровичу нравилось быть гномом. Причем, едва только таинственная Игра наделила его личиной низкорослого подземного жителя с характерной старческой физиономией, он понял, что за всю свою долгую суетливую жизнь именно в этой личине он впервые почувствовал себя, как говорится, «в своей тарелке».
Это оказалось очень удобным – быть маленьким, ворчливым, незаметным, трудолюбивым и исполнительным. Не очень привлекательная внешность не сильно огорчала Тихона Сидоровича: он и в «прошлой» жизни не слыл красавцем и дамским угодником, а теперь эта уродливая внешность хотя бы становилась оправданной.
Быть гномом было уютно. Не раздражало это наполненное шумом и сквозняками небо над головой, людишки с их дурацкими, высосанными из пальца проблемами. У гнома все просто: Бригадир или прораб сказал – гном сделал. Четко и красиво. И дело само спорится, потому как гном – это существо специально созданное для дела, а не для философских рассуждений.
Обо всем этом благостно размышлял гном Тихон, скучая на посту у засекреченного объекта номер 999. Ему, гному второго разряда, не полагалось знать тонкости и обстоятельства поставленной задачи. От него требовалось только стоять с берданкой на посту в этом заброшенном тоннеле, а в случае чего лишь дернуть за рубильник тревожного телеграфа.