Наконец, сержанты закончили чистить, поить и кормить лошадей и
стреножили их, чтобы не разбегались, а затем расставили шатры таким
образом, чтобы остатки стены прикрывали их от взглядов с дороги.
Два шатра оказались белыми с орденскими крестами. В них
разместились рыцари. В одном пять человек, а в другом — шесть.
Палатки сержантов были трофейными и разноцветными, явно
сарацинского происхождения. У каждого бойца в седельных сумках
имелись свои постельные принадлежности, во всяком случае, одеяло. В
качестве отхожего места приспособили полуразрушенную и наполовину
заваленную водосборную цистерну, которая располагалась в
противоположном углу замкового двора.
Для розжига огня собрали засохшие ветки кедров, которые торчали
вокруг на склоне. Потом поели конину, неплохо приготовленную
сержантами в виде супа с кусками варенного мяса с добавлением
специй и овощей. Пахло кушанье очень вкусно, и Григорий наслаждался
обонятельными и вкусовыми ощущениями, вернувшимися в полной мере
после недавнего ковида. Где-то он читал, что тамплиеры ели вдвоем
из одной миски, но в их отряде такое не практиковалось. У каждого
бойца имелась собственная посуда, хотя и довольно скромная, а пищу
сержанты готовили в большом котле, подвешиваемым над костром на
треноге, которую быстро собирали из копий с металлическими
древками. А порции раздавали с помощью медного черпака. Родимцеву
повезло, что совсем недавно он прочитал об этом времени книгу
французского историка Жана Ришара «Латино-Иерусалимское
королевство», подаренную дочерью на день рождения. Болея ковидом,
Григорий как раз эту книжку и дочитывал.
Перед приемом пищи рыцари негромко молились и благодарили
Господа за то, что послал им пищу. После трапезы Рене Дюрфор собрал
рыцарей и спросил их, кто желает идти в разведку. Потому что нужно
было до ночи тщательно осмотреть ближние подступы к укреплению и
определить слабые места, где неприятель мог незаметно просочиться,
чтобы командир потом рассчитал, какие направления прикрыть на ночь
постами, и сколько людей следует выставить в караулы. Такое важное
дело нельзя было доверить простым сержантам. К собственному
удивлению, Григорий сразу же выпалил:
— Я пойду.
— А голова твоя как, Грегор? — спросил командир с сомнением в
голосе.
— Да, прошла уже, — соврал Григорий. Боль, конечно, уменьшилась,
но не прекратилась. Разве что головокружение почти исчезло.