Бельичевская тоже торопливо вскакивает на ноги, отряхивая покрасневшие коленки. Ещё и такая пунцовая. Сгорает от стыда за то, что нас спалили. Хех. Со стороны можно подумать, что нас застукали с поличным за прям-таки непристойными вещами.
— Подменишь, мне в уборную надо, — просит её напарница с хитрой улыбочкой. Очевидно, в ближайшее время Пятнашку ждёт допрос с пристрастием.
— Да-да. Конечно, — суетливо откликаются в ответ, сгребая битое стекло в мусорку. Задёргалась, задёргалась как. — Ай, — по указательному пальцу стекает тонкая струйка крови. Услужливо протягиваю салфетку. — Спасибо, — отвечает предельно вежливо, но на меня больше не смотрит. Куда угодно, только не в мою сторону.
— Пластырь есть?
— В аптечке.
— Во сколько заканчиваешь?
Резкий переход темы всё же заставляет её удивлённо поймать меня в основной фокус.
— Это так важно?
— Я могу подвезти тебя.
— Однозначно нет. Даже не рассчитывай.
— Почему?
— Мы знакомы двенадцать часов, и я должна садиться на твой драндулет, доверив тебе свою безопасность?
Эй, а можно без перехода на личности?
— Вот за драндулет обидно. Этот зверь любому гоночному мотику даст фору, — не просто так, в конце концов, я угрохал в него столько денег и сил. Внешне выглядит он, может, и не первой свежести, но мурчит как котёнок. Никаких нареканий в использовании.
— Видела я как ты водишь, — обсасывая ранку, равнодушно дёргают плечом, роясь в казённой аптечке. Обязательно делать это так эротично? — Прогуляться ночью по тёмному переулку одной и то спокойнее будет.
— Такое заявление белыми нитками сшито. Пока ни один пассажир не пострадал.
— Это должно вселять уверенность?
— Как минимум, избавить от ложных обвинений.
— Допустим. Но первый нюанс остается актуальным. Я знаю тебя меньше суток и доверия за этот период ты не успел заработать.
Какой же ты сложный, орешек. Будем колоть.
— Окей, я тебя услышал, — перегибаюсь через столешницу, заимствуя её блокнот с ручкой из кармана фартука. Размашисто рисую на пустой странице номер телефона и возвращаю на базу. — Короче, запомни: если что надо — звони. В любое время, днём и ночью. Я серьёзно.
На девяносто девять процентов уверен, что предложение пролетит мимо ушей, подстёгиваемое всё той же банальной вредностью, но всё же. Пусть знает, что не настолько я скотина, каким она себе меня уже навоображала. У меня, несомненно, имеется множество отрицательных черт, соберётся на увесистый списочек, однако до морального урода пока далековато.