– Я не... я просто... я не знаю ничего! – взвизгнула Рита.
– Я так и думал, – нахмурил брови визитер и проговорил в трубку: – Она отказывается. Поднимайтесь и прихватите понятых!
Убрав телефон, Игорь Леонидович встал, прошелся по комнате, внимательно обшаривая взглядом все углы, потом внимательно посмотрел на Риту. В его глазах по-прежнему танцевали веселые искорки. Звучный голос бил по ушам:
– Вот ордер на обыск, ознакомьтесь. Абаев предупредил нас, что вы будете запираться. Зря, зря, могли бы пройти по делу краем и отделаться малым сроком...
...Обыск продолжался час с лишним. Испуганные соседи из сорок второй квартиры, тетя Лена и дядя Костя, рядком сидели на диване, а трое молодых парней в таких же отутюженных костюмчиках, как и у Игоря Леонидовича, потрошили шкафы, перетряхивали белье, пролистывали книги, простукивали подоконники, стены и пол.
– Есть, Игорь Леонидович! – наконец обрадованно воскликнул один из них, извлекая из-за батареи туго набитый шерстяной чулок.
– Что это? – вскинулась заплаканная Рита. Дежуривший в дверях милиционер подскочил к ней, надавил на плечи:
– Сидеть!
– А вот мы сейчас посмотрим, что это... Валентин, включи камеру. Понятые, прошу вас поближе... – Игорь Леонидович жестом фокусника сунул руку в чулок, и на столе один за другим появились: черный небольшой пистолет, несколько перетянутых разноцветными резинками пачек долларов, два паспорта с золотыми орлами на обложках и, наконец, камешки. Много сверкающих радужными гранями камешков...
– Гражданка Неволина, вы в состоянии объяснить, откуда взялись в вашем доме все эти вещи?
– Я не знаю... Это не наше... – Рита заплакала, и радостный блеск бриллиантов расплылся в разноцветные пятна.
– Хм... Вам придется проехать с нами. У нас есть все основания подозревать вас в сокрытии полученных от преступной группировки Абаева ценностей. Одевайтесь. Капитан Николаев скажет вам, что взять с собой.
– А куда меня? – дрожащим голосом спросила Рита, еще не веря, еще не понимая до конца, что происходит.
– В Москву, – твердо сказал Игорь Леонидович. И на этот раз Рита не увидела в его глазах веселых искорок. Там была тьма, непроглядная, тяжелая, и в этой тьме бился на веревке маленький пушистый крольчонок...
* * *
Они шепчут, но слова их не трогают наших ушей. Они смотрят, но взгляды их скользят над миром. Они видят и слышат. А мы – нет…