– Я-то? Русский. – Парень немного помолчал, почему-то уставившись в темное окно, потом встряхнул головой и продолжил как ни в чем не бывало: – Родители так назвали.
– А меня назвали Леной, – почему-то повторила я. – Что ж теперь, не жить? И не знакомиться ни с кем?
Я заметила, как он вздрогнул и неопределенно хмыкнул. То ли удивиться хотел, то ли рассмеяться.
– Главное, не как тебя назвали, а как ты сама себя называешь, – неожиданно серьезным голосом сказал Эльнар. Что-то смутно знакомое послышалось мне в его интонации. Я вспомнила почти сразу. Ксения вчера мне говорила почти то же самое – главное, не кому-то понравиться, а самой себе. Конечно, ей легче: у нее имя редкое, звучное. Когда она произносит «Ксения», вспоминается что-то дворянское, трогательно-забытое. «Балы, красавицы, лакеи, юнкера…».
– Сменить имя? – я покачала головой. – Но мне нравится мое.
– У тебя красивое имя, – голос у парня стал каким-то другим, трудно объяснить, что именно поменялось, но в нем вместо насмешки и снисходительности появилась какая-то заинтересованность, даже какой-то азарт. Так бывает, когда человек решает интересную задачу или головоломку.
– Красивое имя, – размеренно повторил он. – Лена. Это же Елена. Да?
Я молча кивнула головой.
– Абсолютно у всех еще со школьной скамьи, с пятого или какого-то класса, ну, в котором историю Древнего мира проходят, имя Елена ассоциируется с Еленой Прекрасной. – Эльнар снова усмехнулся и пожал плечами. – Ты вполне симпатичная, и если перед ответом на банальный вопрос «как вас зовут?» выдержишь легкую паузу, а потом, уверенно улыбнувшись, произнесешь с достоинством: «Елена», – Эльнар довольно рассмеялся, будто решил свою интересную головоломку, – то, поверь, детка, любой мужчина вслух или про себя, но обязательно дополнит: «Прекрасная». И посмотрит на тебя совсем другими глазами.
Неожиданно я тоже рассмеялась. У меня было двойственное чувство. С одной стороны, он учил жизни, выставляя меня не слишком умной, дескать, даже имя свое правильно назвать и то не можешь. А с другой стороны, его слова казались такими простыми и правильными, что спорить с ним было трудно. И обижаться совершенно не на что. Хорошо бы еще на-учиться смотреть уверенным взглядом и выдерживать «легкую паузу».
– Я постараюсь научиться, – это звучало, пожалуй, не слишком остроумно, ну что еще я могла сказать?