Симбиоты из другого мира отлично справлялись
со своей работой, потихоньку превращая меня из дохляка в довольно
крепкого бойца. Но и язычник тоже оказался непрост – даже
проткнутый насквозь удлинённым остриём топора он никак не хотел
отдавать концы. Вдобавок находил в себе силы, чтобы ругаться и
грозить мне всяческими небесными карами. Поэтому я от греха
подальше держал его руки связанными, периодически обновляя
древесные путы, когда они рассыпались.
–
Мой путь был чист и светел! – фанатично выплюнул он в мою сторону.
– Это ты отродье Чернобога, которое попирает нашу святую землю.
Сдохни!
–
Не поверишь, я уже.
–
Брешешь, выродок! Ты хоть и страхолюдина, но живой. Ничего, вы все
скоро в небытие отправитесь за своё вероломство!
– А
не нужно было нападать на колонну беженцев, которые не сделали вам
ровным счётом ничего, – напомнил я ему. – Так что это вашим
божествам должно быть за вас стыдно. А если нет, это плохие боги, и
самое им место в Хаосе.
–
Ты не ведаешь, что несёшь, богохульник! Мы должны были свершить
возмездие, на то была их воля!
Фанатик забился в путах, роняя с губ кровавую
пену. То, что он делает себе только хуже, расширяя и без того
немаленькую рану в животе, его как будто не интересовало. Будто я
реально отловил настоящего берсерка из дремучих веков. А ведь всего
полгода назад он наверняка был вполне нормальным гражданином – на
работу ходил и не рычал на людей.
Вряд ли это мой очередной «коллега»,
сбежавший с дурдома. Там, на хуторе, ещё полсотни таких же
поехавших обитало. По словам тех немногих счастливчиков, кто смог
от них сбежать, они практиковали обильное употребление мухоморов и
прочих психотропов, а уж старый добрый спирт и вовсе вёдрами в себя
заливали. Тут и у здорового человека от подобной диеты может
помутнение рассудка случиться.
Зато такой угашенной в драбадан толпой очень
легко манипулировать.
–
То есть боги вам это прямо приказали? – встрепенулся я, разом
позабыв про ноющие раны. – Напасть на колонну с
беженцами?
–
Да, – успокоившись, кивнул он.
– А
волю свою они через кого-то передали?
–
Какое тебе дело, выродок?
Мужик снова попытался освободить руки, так
что мне пришлось призвать новые побеги. Ещё немного, и его дерево
окончательно высохнет, а у меня при себе ни наручников, ни верёвки
нормальной. Как-то не догадался это добро прихватить с собой на
операцию. По-хорошему следовало его добить или хотя бы вырубить, но
уж больно любопытные он говорил вещи.