Варька оборвала свою песню, изумленно посмотрела на невестку из-под ребра ладони. Та улыбалась всхлипывающей бабе, держа ее за руку.
– Тьфу, ворожка босоногая, всю душу раздеребанила… – пробормотала молодуха, трубно сморкаясь в край передника и нехотя вытаскивая руку из ладоней Насти. – Подождь, чичас вынесу что найду, пока свекруха в поле…
Она побежала в избу, нетерпеливо отгоняя путавшихся под ногами гусей и ребятишек. А Настю опять принялись вертеть из стороны в сторону:
– Какая чистая, светленькая! Ручки тонкие!
– Ой, глаза какие жгушшие! Ой, мой дурак не увидал бы!
– А что ты еще умеешь делать? Умеешь болести заговаривать?
– Болести я умею! – встряла Варька. – Все, что хочешь, даже дурные могу! Мужики ваши не страдают ли?
Грохнул хохот. Настя смутилась, сердито покосилась на смеющуюся вместе с бабами Варьку.
– Ты им спой лучше, – шепотом посоветовала та. – Без курицы не уйдем!
– Как «спой»? Без гитары? Я и не в голосе пока…
– «Не в голосе»… Что эти-то понимают? Не графья в ресторане небось… Давай «Ништо в полюшке», я подтяну. Эх, Ильи нету, дали бы сейчас жару на три голоса… Эй, люди добрые, вы послушайте лучше, как Настька наша поет! Слушайте, больше уж нигде такого не услышите, в раю разве что, и то если кому свезет…
Настя досадливо взмахнула рукой, обрывая Варькины зазывания. Спокойно, как в хоре, взяла дыхание – и высокая, чистая нота взлетела в меркнущее небо, где уже зажглись три еле заметных звезды. И тихо-тихо стало на дороге.
Ништо в полюшке не колышется,
Только горький напев рядом слышится…
Чуть погодя мягко вступила вторым голосом Варька, и обе цыганки улыбнулись друг дружке, вспомнив одно и то же: теплый осенний вечер в ресторане, молчащие люди за столиками, хор, сидящий подковой на крошечной эстраде, девочка-солистка с длинными, переброшенными на грудь косами… Недавно совсем было это, а кажется – сто лет прошло…
Песня кончилась, и Варька, торжествующе обведя глазами слушателей, увидела, что большинство баб хлюпают носами и вытирают глаза углами платка.
– Еще! Дорогая, миленькая, еще спой! Уж так у тебя ладно выходит, любо-дорого слушать! Спой, цыганочка! – наперебой стали они упрашивать Настю. Но Варька замахала руками:
– Завтра, люди добрые, завтра еще придем! А сейчас вон смеркается уже, нам к шатру пора, не то Настьку муж прибьет, он у нее – у-у-у! Зверь зверущий!