— Это просто безобразие. Я пожалуюсь отцу!
Постарался кивнуть как можно более безучастно. Просто вдруг
понял, что не знаю ничего о происхождении своего соседа, который
легко мог оказаться из благородных.
То, что у него какая-то ничего не говорящая фамилия, которую я к
стыду своему даже не запомнил, ничего не значило. Многие
аристократы отправляют своих отпрысков учиться под чужими личинами.
Для юных наследников это едва ли не последняя, а для кого-то — и
единственная, возможность насладиться свободой. Побыть собой, а не
тем, кем требует быть общество и родственники. А я, глупый, смел
ещё наивно полагать, что раз мы общаемся сейчас на равных, то и по
положению равны...
— На следующую-то пару пойдёшь? — тем временем, продолжил
Иван.
— Нет, не хочу чего-то. И так это дурацкое окно. А сейчас ещё
лишние пол пары ждать...
— Там может быть перекличка.
— Плевать. Лучше чем-нибудь полезным займусь. Ту же домашку
поделаю...
— Ну, смотри. Тебя отметить?
— Если не сложно. Ну там, если бумажку по рядам пустят, или ещё
чего... — становиться должником благородного точно не стоило. Пусть
это не долг Системе, но тоже серьёзно. — Всё, я пошёл. Пока.
Иван легонько махнул рукой в ответ и тут же отвернулся,
выискивая себе нового собеседника, с кем можно было бы обсудить
происшествие. Я же быстро сбежал по ступеням к кафедре, доске и
ведущей наружу двери, и первым из всех вылетел наружу.
И тут же практически нос к носу столкнулся с Красавчиком,
который, оказывается, далеко не ушёл. Девушка виновато-безразлично
стояла перед ним на коленях, прямо на грязном полу, а здоровяк ей
что-то с грозным видом выговаривал.
Опустил глаза и постарался как можно незаметнее, бочком,
проскользнуть мимо. К моему счастью, Красавчик был сильно увлечён
своим занятием, или не посчитал нужным отвлекаться на какую-то
мелкую сошку.
А ещё, вблизи стало совершенно ясно, что от него разит
алкоголем. И если у преподавателя физики это был душок от, скорее
всего, вчерашних возлияний, то юный аристократ совершенно точно
злоупотреблял вот прямо только что.
Я не сдержался, когда уже почти прошёл мимо. Глаза будто сами
собой поднялись и взгляд остановился на девушке, стоящей на
коленях. Происходящее было ужасно и омерзительно, казалось очень
несправедливым, что несчастная оказалась в таком положении. Ведь
она молода и хороша собой, особенно, если смыть всю эту наложенную
толстым слоем штукатурку, убрать татуировку и одеть во что-нибудь
приличное. Чем такое невинное создание могло заслужить настолько
тяжёлую и страшную участь?