– Чего я боюсь, так это мучений перед смертью. Насмотрелся, когда работал в больнице сантехником, – проговорил Афанасий. – Когда наступит час – твердо решил: пущу себе пулю в лоб. Купил себе пистоль в апрашке у чернявых, пусть, думаю, лежит до поры.
– Пистолет? – недоверчиво спросил Евсей Наумович.
– А что? В Апраксином дворе что хочешь можно купить, главное, на нужного человечка наскочить. Расход, конечно, не малый для меня, но на душе спокойней. Хоть заново жизнь свою устраивай, а все – пистоль вороненый. Уверенность и душевное умиротворение через пистоль получил, во как, любезный мой Наумыч.
– А. разрешение? – спросил Евсей Наумович. – Статья есть уголовная. Без разрешения нет права на оружие.
– На кой мне разрешение, Наумыч? Я же с собой пистоль не ношу. Лежит себе в укромном месте и лежит. А придет час – нажму на курок и – бац, поздороваюсь с боженькой, отцом нашим. Без лишних хлопот для себя и для других. В жизни, Наумыч, многие проблемы решаются просто. Нужна лишь воля.
Афанасий подвел ноготь под голову рыбешки и сильным движением стянул шкурку, обнажив суховатый бочок. Положил тушку на тарелку хозяина квартиры и взялся обрабатывать вторую рыбешку, для себя.
– А верно, что вы книги пишете? – осторожно спросил Афанасий.
– Кто вам сказал?
– Тот парень, что помог вас найти.
– Дима? Пишу. Вернее писал. Статьи, заметки.
– И о чем?
– О разном.
– Выходит, вы – писатель?
– Какой я писатель? Журналист – да, – Евсею Наумовичу не хотелось продолжать эту тему. – Ну а вы чем занимаетесь?
– Я-то? Живу помаленьку. – Афанасий понюхал рыбку и подмигнул, выражая полное удовольствие. – Никогда не видел живого писателя. Нет, вру, видел. Когда работал на стройке, нам в обед как-то прислали поэта. Маленький, кособокий, в пиджачке куцем. О жизни своей рассказывал, народ в слезу вогнал. Потом стихи читал. Жалко его было.
Евсей Наумович помнил те далекие уже времена. Он и сам частенько выступал на предприятиях, рассказывал о новых книгах, о своих работах. Тогда выступал он от Бюро пропаганды, от общества «Знание». Платили не густо, но когда в месяц набегало выступлений пять-шесть, можно было и за квартиру заплатить, и за телефон. Но это в прошлом, с перестройкой все исчезло, испарилось.
– А говорите, сантехником работали в больнице, – Евсей Наумович откинул створку буфета и достал початую бутылку водки.