– Ну, Сея?! Ты чего? – Луиза оперлась о согнутый локоть и приподнялась. – Так и будешь сидеть сиднем, деньги-то все равно уплачены.
И она засмеялась, безудержно, как ребенок, обманувший простофилю, потом смолкла и проворила серьезно:
– Давай, Сея, помогу тебе. Только ты не брыкайся.
Евсей Наумович не успел отреагировать, как Луиза развалила змейку куртки и принялась за пуговицы. Высвободила рубашку и, встав на колени, стянула ее с плеч Евсея Наумовича.
– Какой у тебя аппетитный животик, Сея. Мне нравится такой. Спокойный. Такие мужчины не мучают девушек, все мои подруги говорят. А почему? Потому как у мужчин с такими животиками бывают одышки, им не до баловства, – приговаривала Луиза, продолжая распаковывать гостя.
Евсей Наумович не сопротивлялся. Ему было приятно. Словно на приеме у врача.
Луиза распустила пояс брюк, деловито пропустила руку за резинку трусов.
– О-о-о. А ты еще ничего, Сея. Ты еще покажешь мне фокус-покус. Честно говоря, не ожидала, думала промучаюсь с тобой.
Евсей Наумович видел перед собой синие смешливые глаза, красную пластмассовую шпильку в льняных волосах, нежный пушок над тонкой кожей, меленькие морщинки у впадины груди. Евсей Наумович втягивал запах недорогих духов, похожий на запах свежих огурцов или корюшки. И ему нравился такой запах. А она уж и не такая и юная, подумалось Евсею Наумовичу, и от этой мысли ему стало веселее и как-то безответственней.
В нем просыпалось желание.
– Туфли-то сам, Сея. А то я совсем тебя набалую. Скинь их, Сея, туфли-то, – ее голос теперь звучал мягче, словно приоткрылась щелочка куда-то в личное, сокровенное.
С молодой, давно забытой резвостью Евсей Наумович сбросил остатки одежды. Протянул руки навстречу ее теплым, крепким ладоням и завалился боком в постель, перевернулся на живот. Обнял мягкое податливое тело Луизы, ощутил тяжесть ее аккуратной, упругой груди. Но чертова кровать разъехалась. И их обоих плавно затянуло в разверзшуюся яму на спине толстого матраца. Оказавшись на полу между кроватями, как на дне траншеи, Луиза с хохотом запрыгнула обратно на кровать.
– Ой, Сейка, цирк, честное слово, – она подала руку, пытаясь вызволить Евсея Наумовича. – Ну и ну! Чтобы так сразу раздолбать кровати, такого тут сроду не было.
Евсей Наумович грузно перевалился на спину, подобрал ноги.