Пытаюсь пить остывший кофе. Хорошо, что встала я рано, и на
работу не опаздываю.
Мне сегодня не нужно к началу занятий, первый урок у самых
маленьких, у трехлеток в десять утра.
Мне нужно быть в саду в девять тридцать, все подготовить.
Работаю я каждый день, веду занятия, выполняю какую-то
методическую работу – отчеты заполняю, небольшие исследования провожу, еще и
индивидуально с некоторыми детками успеваю заниматься, вот с такими как Полинка.
Полина. Я ведь даже не думала сама напрашиваться в
репетиторы? Это меня Элеонора Григорьевна надоумила!
Увидела, как мы с Полей занимаемся, как девочка ко мне
тянется, да и на самом деле у неё есть способности, это видно сразу!
Заведующая и предложила мне
сходить к Александровскому. Я согласилась.
Но я ведь просила Элеонору
Григорьевну позвонить, предупредить его, она обещала, да, видимо, забыла. Или
он так же принял её не за ту Элеонору?
Ох, ладно, что сделано, то сделано. Теперь надо думать, как
быть дальше.
Я не могу пойти работать в его дом, точнее, жить в его доме.
Не могу. Так близко к нему!
Понимая, что он недоступен, недосягаем…
Конечно же я вижу и чувствую его интерес, неподдельный,
сильный, жадный, но… кто знает, сколько это продлится?
Пока он не распробует? Не насытится? Пока ему не приестся
моя наивность и … невинность?
Закрываю глаза. Хоть на мгновение оторваться от реальности!
Снова он и я в том доме. Его руки, его губы…
Ощущения, которых я никогда не испытывала, даже не
догадывалась!
Теперь ведь я знаю зачем он меня повез туда? Да я и тогда
всё поняла. Не сразу, но поняла… Неважно.
Важно то, как он меня обнимал и целовал. И какие чувства это
во мне вызывало! И если бы… если бы он оказался чуть настойчивее! Или я была бы
не так пуглива…
Нет, Лика, нет. Не нужно об этом думать. Нельзя.
Это для тебя под запретом. Даже не пытайся.
Потом будет очень и очень больно. А боли в твоей жизни уже и
так… выше крыши.
Открываю глаза. Оглядываю свою комнатку.
Нежно бирюзовые обои, которые я поклеила сама, конечно, были
моим капризом, по крайней мере на угловую стену надо было лепить что-то темное,
потому что черная плесень уже выступает.