Он бил меня словами. По самому больному лупил. Это всё равно что ремень снять и отстегать по мягкому месту пряжкой – так я это чувствовала. Но я понимала часть его жестокой правоты. Не могла согласиться пока полностью, зато он идеально попадал в мои страхи. Именно об этом я нет-нет да думала: а что останется после меня? Я даже ребёнка не смогла родить.
– Ладно! Хватит! – я всё же топнула ногой, и мне полегчало. Надо же.
Гоша открывает рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент открывается дверь.
– Что за шум? – от этого голоса у меня волосы дыбом по всему телу. Медленно оборачиваюсь, надеясь всё же, что я ошиблась.
Высокая спортивная фигура в дверном проёме. Широкие плечи, узкие бёдра. Стриженные ёжиком волосы. Карие глаза смотрят холодно и властно. Когда-то сломанный нос не портит, а придаёт его лицу определённый шарм. И губы. Губы… Стоп, лучше не думать об этом.
Это он – больше нет сомнений. Александр Одинцов. Мой персональный кошмар и мука. Он-то хоть что здесь делает?
Вы нас не ждали?..
Анжелика
– Егорова? – срывается с Одинцовских губ.
Ну, вообще-то, официально ещё Рубина, но поправлять Одинцова я не стала. У меня культурный шок, гламурная киса в обмороке. Одинцову же плевать: он уже переключился на моего великолепного братца.
– Это твой ценный работник? – прёт Одинцов буром. Будь у него рога – забодал бы. Но Гоша тоже тот ещё фрукт.
– Ценнейший. Дороже не бывает.
– Не справится – уволю.
– Два месяца – испытательный срок.
Они похожи на бойцовских псов – хладнокровных машин убийств – опытных и матёрых. Ходят по кругу, огрызаются, но к боевым действиям не переходят.
– Анж, ты всё поняла? – Гоша смотрит на меня красноречиво.
– Да, – упрямо сжимаю губы. При Одинцове я точно не собираюсь катать истерики и плакать, рассказывая, что не справлюсь. А Гоша добивает, словно мне адреналина не хватает.
– Одинцов Александр Сергеевич – мой компаньон, напарник и по совместительству – генеральный директор торговой фирмы «Нажми на кнопку».
Александр Сергеевич. Пушкин, блин. Ну, держись!
– Здравствуй, Саша, – голос у меня такой сладко-приторный, что самой хочется скривиться, а Одинцов ничего, морда кирпичом – во!
– Добрый день, Анжелика Антоновна, – на место меня – клац! Это у него зубы, наверное, от досады щёлкнули.
Так и подмывало сказать: как девственности меня лишал, так по имени-отчеству не величал, но я благоразумно молчу.