– Правда? – спросила девушка.
– Ага. «Тринадцать» и «тринадцать». Вот, чертова тетка, удружила! Ну что, будем знакомиться, что ли?
– Будем, – улыбнулась девушка.
– Володя, – сказал Усач, толкая Андрея локтем.
– Кхм-м… Андрей. Воробьев. А вас как зовут? – хрипло проговорил Андрей, по-прежнему не решаясь взглянуть на соседку.
– Вика. Виктория, – улыбнулась девушка.
– Очень приятно, – промычал Воробей.
– Мне тоже. Только называйте меня на «ты». Ладно?
– Ладно, – кивнул Андрей, почему-то краснея.
Володька в этом церемонном разговоре не участвовал, давясь на своем сиденье со смеху.
– Я вам так благодарна, мальчики, прямо не знаю как и сказать…
– Да че там, пустяки, – небрежно пожал плечами Андрей.
– Ага, – кивнул Володька. – Если бы он по тебе из помповика шарахнул, были бы тебе пустяки.
– Боже, я так испугалась! – всплеснула руками девушка.
В этот момент троллейбус вдруг остановился, двери с грохотом распахнулись. Все невольно вздрогнули.
– Конечная! – трубным гласом возвестила кондукторша. – Троллейбус дальше не идет! Освобождаем салон, пассажиры!
– Предупреждать надо! – возмутился кто-то на передней площадке.
– А глаза вам на что дадены? На табличке русским языком написано: «До Титова»…
– Вот тетка! – пробурчал Володька, поднимаясь. – Не предупреждает ни фига, еще и билет этот чертов подсунула…
– Да ты не расстраивайся, – поспешила успокоить его Вика. – Билет-то счастливый.
– Это как посмотреть, – бросил Усач. – У меня на «малолетке» один кореш был, так он говорил…
– Ты замучил своими корешами и поговорками, – перебил Андрей. – Давай о чем-нибудь другом, а?
– Давай, – оглянулся по сторонам Володька. – Можно, конечно, закатиться в какую-нибудь кафешку, отметить знакомство, но лучше не стоит. Лучше у Оханки посидеть. Согласны?
– Согласны.
Оханкой называлась протекающая через весь город речка. Собственно, это была не речка, а так, одно название – шесть метров в ширину, полтора в глубину.
Докупив в палатке еще шампанского, троица вскоре приземлилась на нагретых за день плитах под пешеходным переходом через Оханку. Речка никуда не катила свои скудные воды, скорее, стояла тихим болотом.
Спереди и сзади светились разноцветными окнами коробки девятиэтажек. В стороне прогромыхал через мост трамвай. Огромный сноп голубоватых искр вдруг вспыхнул над игрушечным вагоном, на миг осветив набережные. Голубоватые искорки обрушились с моста в Оханку и погасли, словно несбывшиеся надежды.