В дверь неожиданно позвонили. «Она!» – подумала Таня и пошла открывать. У них в доме так было заведено, что двери всегда открывала она. Интересно, будет ли таким же исправным швейцаром та соплюшка, которая метит на ее место?
На пороге стояла Сычева и улыбалась во весь свой белозубый, красивый рот.
– Тань, а я к твоему! – сказала она. – Нам поработать надо. Завтра сдавать материал, он сам навязал мне соавторство!
– Заходи, Танюх, – кивнула Таня. Глеб уже стоял у нее за спиной бодренький, свеженький, в прекрасном расположении духа. Одной из его отличительных черт было умение мгновенно перейти от состояния ярости к прекрасному расположению духа.
– Я кайфую, дорогая редакция! Пришла, наконец! За работу! За работу! Я уже набросал кое-что, будем дальше соображать, Танюха!
Сычева разделась и Таня взяла у нее куртку. Она знала, что Сычева спит периодически с Глебом, но это была такая «нормальная», ни к чему не обязывающая связь, что Таня готова была допустить в свою жизнь еще пару-тройку таких Сычевых, лишь бы не эту «провинциальную грезу», которая должна была вот-вот нарисоваться в дверях.
– Тань, свари кофе, – привычно обратился к жене Глеб. – Мы будем работать.
– Танюха, а возьмите меня тоже «посоображать»! – Таня с трудом пристроила куртку Сычевой на переполненную вешалку.
– Девки! – весело заорал Глеб. – Таньки! Быстро пьем кофе и за работу! И чтобы к двенадцати ночи в доме никого не было! Приезжает любимая женщина!
– Глее-е-еб! – укоризненно протянула Сычева.
– Он теперь не Глеб, – поправила ее Таня. – Он теперь Еж! Вы кофе сами себе варите, а я... – Она вздохнула и шутовски развела руками. – Я пошла собирать чемодан.
У нее и чемодана-то никакого не было. Только кожаная потертая сумка, которую когда-то давно подарил очередной отчим со словами: «Танюшке-путешественнице!»
– Танюшка-путешественница, – вслух сказала Таня и стала швырять в сумку свои немногочисленные вещички. Слез почему-то до сих пор не было. Наверное, организм экономил эти самые слезы для более трудных времен.
* * *
Поезд причалил к перрону.
Татьяна, подхватив чемодан, легко спрыгнула со ступенек. Уж она постаралась, чтобы выскочить из вагона первой.
Огляделась – толпа, суета, толкотня; хоть и Москва – вокзал как вокзал, ничего особенного, выдающегося и «столичного».