Илья же… Да что говорить, сами, небось, понимаете…
Инга сделала вид, что целомудренно смутилась собственной дерзости. Получив вожделенный адресок, она смерила Дредда пылким взглядом и упорхнула, заявив, что провожать её не нужно.
Муромский начал шумно хлебать чай. Обстановка явно требовала разрядки.
– К слову… Подобным же образом следует держать пистолет при стрельбе, – преувеличенно бодро известил друзей Добрынин. – Как птичку. Тогда пули ложатся кучно.
– Меня-то это дело в разрезе бильярда интересует… – Алёша подхватил столовый нож и наподобие кия поместил на большой палец.
Илья смерил друзей понимающим взглядом, усмехнулся, подмигнул заговорщицки и протянул руку к буфету. Погремел баночками, коробочками. Высыпал на стол пяток сухих горошин. Подставил солонку вместо лузы.
– А ну!
Лёха с сомнением покачал головой, примерился, ударил…
Горошины легли кучно.
Об ожерелье Никита завёл речь издалека. От тропика Рака и островов Папуа-Новой Гвинеи, от Джеймса Кука и Миклухо-Маклая. Но Дредд, хоть и смотрелся чурбан чурбаном, интеллектом обижен не был. В один присест расшифровал, что конкретно Никите надобно. В другой – повёл торг.
Свой амулет он отдать не имеет права, поскольку реликвия, регалия и фамильная драгоценность. Впрочем, найдётся у него запасной. Новодел, конечно. Лет полтораста всего. И зубы там не белой акулы, а тигровой; и голова не белого плантатора, а заурядного чёрного каннибала. Да и нанизано это добро, откровенно говоря, не на косицу из младенческих волос, а на обыкновенную рыболовную леску. Однако по магической эффективности если и уступает Дреддову талисману, то пустяшно.
– Почём продашь? – глухо спросил Никита, заранее готовясь услышать космической величины сумму.
– Продать не продам, а поменяю в лёгкую.
– Ого. На что?
– А на трофей ваш сегодняшний, – оттопырил губищу королевич.
– Дело! Молоток! Вот это по-мущински! – наперебой одобрили друзья выбор Дредда. Полюбовались напоследок затейливой чеканкой на стволах, причудливой резьбой на цевье, курками высеребренными, да и расстались с “Голландом-Голландом” без сожаления, решив единогласно:
– Мы-то обойдёмся, а августейшей особе без оружия никак нельзя!
Илья, видя, сколь размяк сердцем возвративший обрез Королевич, смекнул, что пришло время для главного.
– Ваня, – сказал он вкрадчиво, – у меня к тебе последняя, малюсенькая просьба.