– Да-да, родимый. Видно, Бог отвернулся от нас, грешных. Господи, помилуй и оборони от лиходея!
– Да уж, лиходей. Душегуб и убивец царь-то оказался. Недаром Грозным прозывается.
– Но вы хоть вырвались благополучно, Сафрон Никанорыч, и за это надо Богу хвалу воздать.
– Завтра в церковь сходим. Помолимся, свечки поставим да дары преподобному вручим во спасение, для раздачи убогим.
Так беседуя, друзья усаживались за стол, провонявшие тулупы гости сбросили в сенях. Петька молчал, внимательно разглядывая обстановку купеческого дома. Это был добротный дом, но не чета их новгородскому, хотя достаток и здесь выглядывал из каждого угла.
Спиридон, слушая разные истории, что рассказывал ему Сафрон, сокрушенно качал головой, чмокал губами, обращался к Богу. Ему вторила Фекла, супруга его, женщина дородная и румяная.
Услышав всю историю Сафрона, хозяин дома приуныл малость, настроение его несколько упало, но потом он отбросил преждевременные страхи и беседа потекла своим чередом. Чарка-другая расслабила мозги и мышцы, жарко натопленная хоромина разморила гостей, промерзших с дороги. Спиридон скоро распорядился уложить гостей на лавки, и хоромины затихли.
Гардан попал в руки лекаря, которого вызвали в дом. Тот, осмотрев рану, заявил, что самое страшное уже миновало и теперь надо ждать. Время – лучшее лекарство. На прощание он заметил:
– Недели через две-три сможешь ходить без костылей. Но поберегись и тогда, молодец. Не скачи козлом без надобности. Попариться тебе надо хорошенько с березовым веничком, да с травами, да с медом. Ну, бывай…
Гостям отвели маленький флигелечек на заднем дворе. Тесный, но на первое время и такое сойдет. Тепло, сытно, а что еще нужно простому человеку?
Коней поставили в свободных конюшнях. Спиридон часто отправлял подводы по торговым делам, так что место нашлось.
– Эх, заживем мы теперь! – мечтательно молвил Кузьма, зажмуривая глаза, как мартовский кот на солнце.
– Так и заживем, как хозяин повелит, – ответил Пахом, устраивая себе место на печи. Она еще не нагрелась, но теплый дух уже наполнял помещение.
– А что хозяин? Тут и самим можно стать хозяевами. Время такое…
– О чем это ты? – спросил безразличным голосом Пахом. Он не так уж был охоч до разговоров, тянуло отдохнуть, прогреть застывшие кости.
– Да уж об том самом. Поживу малость, осмотрюсь, а там и видно будет. Не век же сидеть в конюхах. Может, судьба наконец и мне даст в люди выйти. Такой случай грех упустить, Пахом. Да где уж тебе-то понять!