Задачи тоже ставились разные. Призраки всегда в тылу врага,
ломают рисунок боя противника и совершают дерзкие, пусть и мелкие,
укусы. Охотники же зачастую слегка в стороне или в тылу своих же
позиций. Их задача найти вражеских диверсантов и уничтожить. Заодно
они лучше всех видят расположение сил и изменение ситуации. Потому
зачастую охотники и становятся тактиками и лидерами
групп.
Именно последнее меня и привлекало. Я хотел стать тактиком. Но
если пойду путём призрака, на который меня толкает система,
откатывать будет поздно. После сотого уровня развитие резко
замедляется из-за частых смертей и потери опыта в серьёзных
заварушках с не менее серьёзным противником. Средний уровень
пряморуких игроков, что долго играют, не выше сто двадцатого. Реже
доходит до сто пятидесятого. Ещё выше это уже грандмастера. Игроки
от бога и лучшие клановые бойцы. Одиночки с таким уровнем почти не
встречаются в природе. Потому сороковой уровень уже серьёзный повод
задуматься о классификационной раскачке персонажа и корабля.
Самое обидное то, что у меня всего один шанс в этой игре в
диверсанта. Первая же смерть отправит меня в карман воскрешения при
нашей базе и раскачка в сторону призрака потеряет всякий смысл. С
другой стороны – не буду качать маскировку и интеллект, шансы
прокачать диверсанта резко снизятся. А упускать такую плюшку я не
желал. Ещё два свободных очка навыков это очень вкусная награда, да
и лишние пять очков основных характеристик тоже.
Расковыряв десяток дроидов охраны, я наткнулся на новую
проблему. Маячки в дронах не являлись отдельным элементом, а
входили в систему управления. То есть напрямую привязывались к
мозгам. Я разобрал всех дроидов только для того, чтобы разобраться
в архитектуре соединения этих элементов. И тут сильно помогла
раскачка под призрака.
Увеличение интеллекта и ловкости хорошо помогало в крафте, и
разборке старой и покорёженной техники. Я почти все свободное время
проводил на развалинах станционных отсеков, повышая свои навыки.
После возможности применять «хамелеон» стало куда легче.
Приходилось опасаться лишь дронов и систем допуска, оснащённых
автоматическими турелями. Однако я старался гулять по самым убитым
отсекам станции, где большая часть датчиков и систем охраны просто
выгорела в боях. Даже если срабатывал какой-то датчик, он вызывал
столь же исковерканного дрона, которого добить не составляло
проблем. Конечно, система посылала сигнал и на центральный БИЦ, но
его-то китайцы ещё не взломали.