Ужас. Михаила охватывал первобытный ужас.
Он не «видел», но понимал, что находится в этом чрезвычайно
странном месте не один. Не просто не один, нет. Прямо перед ним
постоянно находилось нечто. В редкие моменты прояснения разума
Михаил пытался разглядеть это «нечто», однако это было
бесполезно.
Восприятие пространства молодого человека предательски подводило
его; он не мог разглядеть сущность, что… плыла с ним в этом
океане(?).
Неопределённость ситуации, наверное, было даже более жуткой
участью.
К сожалению, это не единственное, что пугало Михаила. То, что
по-настоящему заставляло молодого человека мысленно кричать каждый
раз, когда он пробуждался, было пониманием того, что с ним что-то
делают.
Это было странным ощущением, не похожим ни на что остальное. Ему
казалось, что в саму его глубинную сущность кто-то по-хозяйски
вторгался и что-то менял.
По ходу этих операций неизвестной сущности Михаил всё чаще
приходил в себя в этом странном пространстве. Его «Я» медленно
восстанавливалось, и он всё меньше напоминал куклу, впадающую не то
в сон, не то в какое-то состояние транса, не то, что более
вероятно, состояние ступора.
Его мозг, или чем он там думал, — смерть тела-то помнил, —
просто не могли обработать увиденное. Окружающая действительность
слишком не вписывалась в то, что привык видеть молодой человек.
Но нечто перед ним эту ситуацию явно исправляло, что-то с ним
делая. Через неизвестное количество времени Михаил таки смог хотя
бы частично «разглядеть» своего… благодетеля.
— Ты… Д-друг? — смог из себя выдавить Михаил. Его «голос» вызвал
в окружающем пространстве едва заметную рябь.
В этом мутном, чёрном пространстве, он сначала смог разглядеть
небольшие микроскопические щупальца, что окружили всю его
призрачную форму, а после и очертания его… чёрного котёнка.
Михаил не мог увидеть полностью размеры Друга. Всё, на что
хватало его восприятия — какое-то чёрное, — если тут были цвета,
конечно, — скопление. Настолько огромное, что парень даже близко не
хотел думать о том, насколько. Речь шла не об многоэтажке, а о
чём-то намного более масштабном.
Из чёрного скопления иногда вылазили новые щупальца, продолжая
что-то делать с Михаилом. Его это всё ещё пугало, но…
Человеческое сознание вещь необычная. Может адаптироваться даже
к тому, к чему нельзя адаптироваться. А если ещё и получить толчок
— то и подавно. Парень уже не чувствовал такой животный ужас,
понимая, впрочем, всю неестественность подобного.