– Это было несложно, – скупо отозвался Чертанов.
– Все, операция закончена! Спускайся вниз.
– Хорошо.
Мощная оптика многократно увеличила заложника. Его пиджак был безнадежно испорчен – на плечах и воротнике багровели капли крови. Испачканы были даже волосы. На какое-то мгновение заложник приподнял голову, и Чертанов увидел его злую усмешку. Следовало ожидать все, что угодно: страх, оцепенение, даже истерику. Но подобное выражение совершенно не укладывалось в ситуацию. Заложник медленно, не поднимая головы, направился к фургону.
– Ну, подними же голову! Ну, подними, – шептал Чертанов.
Через мощный оптический прицел Михаил видел его опущенные плечи, низко склоненную голову, руки, безвольно болтающиеся вдоль тела. Еще через секунду заложника окружила группа спецназа, и он, спрятавшись за широкими спинами парней, стал недоступен для наблюдения. Группа захвата из пяти человек, готовая ко всяким неожиданностям, ворвалась в магазин, громко хлопнув дверью.
С минуту к убитому никто не подходил. Он лежал, разбросав руки. Камуфляж его был залит кровью. Трудно было поверить, что какую-то минуту назад он представлял реальную угрозу. Живым не было до него дела. Стопроцентный мертвяк, и ничего более. Годится разве что для опознания.
Кто-то из собровцев подошел к убитому и приподнял шапочку-маску за краешек, чтобы рассмотреть лицо. Обыкновенное любопытство, и ничего более. Как солдат, Чертанов знал, что всегда интересно посмотреть в мертвые глаза врага. При этом отчетливо представляешь, что он уже никогда тебе не навредит.
С минуту спецназовец рассматривал неподвижное лицо убитого. Нога у парня слегка отставлена в сторону, руки уперты в бока. Уж слишком жизнеутверждающе получается. Подобная демонстрация превосходства как-то раздражала. Поглядев, спецназовец лениво отошел, закинув автомат на плечо.
И тут Чертанов осознал, что именно ему не понравилось. На убитом были добротные кожаные ботинки. Такую обувь обычно надевают в театр, в ней ходят на престижную службу. Но она совсем не сочеталась с камуфляжной формой, в которую был одет налетчик. Память угодливо подкинула Михаилу картинку пятиминутной давности – преступника в камуфляжной форме, как-то странно озирающегося, и заложника, глядящего себе под ноги. Теперь Чертанов вспомнил, что у заложника были именно грубые ботинки армейского образца, которые никак не гармонировали с костюмом из дорогой ткани. Да и двигались они как-то очень странно, совершенно непонятно было, кто кого тащил.