Немцы приехали на знакомой уже «Волге». За рулем сидел Хорст Кепке. Хозяина машины высадили за двести метров от «театра боевых действий», и он, откровенно недоумевая по поводу спокойствия соотечественников, несмело помахал им вслед.
Первым из машины вышел Ларс Шеель. В черном деловом костюме, голубоватой рубашке и тщательно подобранном в тон к ней галстуке, с новым пустолет-пулеметом в опущенной руке, он смотрелся более чем стильно. Прическа – волос к волосу. Местный парикмахер потрудился над его бородкой, которая в его умелых руках превратилась в элегантную эспаньолку.
Вслед за командиром из машины вышел Вестервалле. Он носил длинные волосы, которые прихватывал на затылке резинкой, на встречу же явился с распущенными волосами. У Кепке также были длинные волосы, но не до такой степени. Он покинул салон «Волги» последним и расстегнул «молнию» на короткой кожаной куртке. Что он хотел сказать этим жестом, осталось загадкой даже для него.
– Ты Сарацин? – спросил Шеель, кивком головы указав на таджика весом под полтора центнера.
– Ага, – также на русском ответил тот. – А кто ты, брат?
– У меня нет братьев, – внес полную ясность Шеель.
– Так кто же ты?
– Я гвоздь сегодняшней вечеринки. Вопрос, который я намерен обсудить с тобой, всего один. Ты должен забыть человека, на которого наехал, раз и навсегда.
– На это я обычно отвечаю: «Лучше я умру».
– Это можно устроить. – Шеель позволил себе улыбнуться.
Сарацин недоверчиво покачал головой. Обернулся и поймал такие же недоуменные взгляды еще десяти человек.
Он походил на киношный образ младшего члена мафиозной семьи. Белая майка под расстегнутой рубашкой навыпуск. Ленца во взгляде, а сейчас еще и капелька озабоченности нестандартным поведением немца. Оттого разговор вылился в другое русло, незнакомое Сарацину, и он сразу не смог вернуть его к началу. Однако только это и побеспокоило его. У него не возникло сомнений в том, в чью пользу завершится это противостояние.
– Кто-то из нас чего-то не понимает, – сказал он. – У тебя есть предложения? Может, ты хочешь разделить бизнес…
Ларс громко цокнул языком.
– Обойдемся без имен и дележа. В стране, где я родился, люди не продаются.
– Я узнавал – в «Душанбинке» зарегистрированы три человека: – Сарацин остановил свой проницательный взгляд на каждом немце: – И вас трое. Все верно. Или я чего-то не знаю. Мне этот разговор не по душе.