Мои ребята держатся неплохо. Я бы сказал, получше, чем я сам. Несмотря на ежедневные ударные дозы химии и сброшенные четыре килограмма, я тяжело втягиваюсь в ритм. Видимо, возраст сказывается. Или сладкая гражданская жизнь с ежедневными дозами пива или спиртного. Но мне нельзя показывать вида, я сержант как-никак, и под пристальным взглядом взводного я топаю и топаю, ему и себе назло с улыбкой, похожей на оскал, и даже умудряюсь на ходу покрикивать на Гота. Если бы не взгляды отделения, которые сверлят мне спину, да не подозрительное подглядывание Бауэра, я бы, наверное, так и сел на подкосившихся ногах под грудой своих тряпок-железок. Упал на спину и лежа балдел бы, бесцельно разглядывая пушистые облака и ощущая, как по ногам перебегают обнаглевшие сороконожки. А так я раз за разом переставляю одеревеневшие ноги, сдуваю с глаз капли соленого пота, проклиная свою слабость, колючие кусты, грязь, змей, тяжелую винтовку, неожиданную мобилизацию, крикливых латиносов, жуликоватых политиков, насквозь коррумпированных чиновников всех мастей и даже Его величество Генриха… хотя при мысли об Императоре голове становится тепло и плохие эмоции куда-то испаряются. Я даже немного удивляюсь этому странному фокусу, на мгновение забыв про усталость.
А вечером, перед ужином, нас опять выстроят в санчасти, и наши битые-перебитые тела будут ширять нейтрализаторами жировой ткани, и стимуляторами мышц, и витаминами, и специальными препаратами для роста биочипов, и еще черт-те какой дрянью, от которой появляется шум в голове и предметы в глазах теряют четкость. И медичка неопределенного возраста, безучастная, как йог, в халате поверх пятнистого комбинезона, будет равнодушно трогать рукой в холодной перчатке мой съежившийся отросток, заглядывать мне под мышки и поднимать мои веки, прикладывать к груди жало автоматического диагноста, а потом прикоснется сверкающим пистолетом к моему заду или к бедру и – пшик-пшик – всадит в меня очередной заряд какой-то химии. И после скорого ужина, где мы проглотим по два обязательных брикета стандартного рациона и запьем их кто соком из концентратов, кто молоком, мы наскоро почистим броню и оружие и, шатаясь, попадаем на узкие шконки. Чтобы через пару-тройку часов подняться по тревоге и бегом совершить увлекательную двухкилометровую экскурсию по ночному росистому лесу и выдолбить в мокрой земле пополам с корнями стрелковые ячейки. И пострелять по условному противнику в черных зарослях из всего, что у нас есть. И вернуться в койки и спать аж до самого утра – до пяти часов. Не забыв перед этим почистить оружие, естественно.