– Ещё одна консерва пожаловала, –
хмыкнул Дар, не особенно беспокоясь.
Я кивнул, не спуская со зверя
внимательного взгляда.
Кабанидзе прянул длинными острыми
ушами, явно расслышав оскорбление. Он резко повернул могучее рыло,
уставившись на мага крошечными по сравнению с телом глазами, от
которых исходило зеленоватое, как у зомби, свечение. Зафиксировав
цель, бородавочник оглушительно взревел и рванул в нашу сторону, с
поразительной быстротой перебирая короткими толстыми ногами. Комья
дерна, взрыхляемого словно плугом, брызнули из-под здоровенных
копыт. Почва под подошвами моих сапог задрожала от тяжелой
поступи…
Бодро разогнавшись навстречу
бородавочнику, наша «боевая платформа» за мгновенье до столкновения
втянула головы под панцирь и…
Земля содрогнулась.
«Абсолютный щит» вспыхнул вокруг
Обжоры радужными всполохами, полностью блокировав урон, а хряка, с
распоротым краем панциря рылом, развернуло от удара поперёк. Бар
его жизни просел на четверть, а из глубоких ран, рассеченных до
кости, хлынула кровь. Дальнейшее было делом техники. Черепут
отбежал чуть в сторонку и плюнул сразу обоими ртами. Сгустки слюны
расплескались по передним ногам врага сотней тягучих прозрачных
нитей, переплетаясь друг с другом и мгновенно схватываясь до
состояния упругих резиновых жгутов. Обиженно хрюкнув, кабан
запутался в собственных копытах, ткнулся пятаком в траву и
повалился на бок. Воспользовавшись заминкой, Дар отработанным
движением кастанул на него «Животворящий капкан», и тело
несчастного мстителя оплели побеги ядовитой лозы, заставив его
оцепенеть ещё на несколько секунд.
Несколько быстрых шагов и я уже
рядом...
Взмах меча, удар в заросшее жесткой
щетиной горло. Утробный визг, снова удар, и я предусмотрительно
отскакиваю в сторону – кровь из пробитой яремной вены бьёт
фонтаном. С некоторым сожалением наблюдаю, как тело зверя сотрясают
предсмертные судороги, а его глаза тускнеют, расставаясь с
жизнью.
У бородавочника не было никаких
шансов против нашей сработанной тройки.
Но цифра опыта, полученного за
матерого моба, заставила меня выругаться. Вслух. И вполне
членораздельно.
– О! – Дар ухмыльнулся, возвращая
посох за спину. – Наконец заговорил?
– Ещё бы тут не заговорить, – хрипло
буркнул я, прислушиваясь к работе голосовых связок. Ощущение как от
плохо смазанного механизма. Не удержавшись, пнул хряка в тугой бок,
словно это несчастное животное было виновато в моих злоключениях. –
Тридцать единиц! Форменная издевка!