Для себя он уже решил, что не уедет с этого места до тех пор, пока не расколет всю эту глыбу на мелкие куски. Вот только как бы поудачнее приступить к этому, чтобы не повредить изумруды, плотно спрятавшиеся внутри?
Антон непроизвольно хмыкнул.
– Вот взгляни на этот камушек. Один такой изумруд стоит больше всего того, что мы намывали за две недели.
Никита довольно улыбнулся.
– А ведь некоторые камни и по полмиллиона могут стоить!
– Ты видел такие?
– Пару раз было, – довольно протянул Зиновьев. – Первый раз три года назад, соседи наши по лагерю нашли. Вместе ковырялись в одной жиле, а повезло им. А вот другой раз – в прошлом году. Кололи точно такую же глыбу, ну, может быть, немного поменьше. Валун почти пустой был, только мелкие такие изумрудики встречались по всей поверхности, как налет. Потом на полость наткнулись, а из нее, представляешь, торчит изумруд в палец толщиной. Не темного цвета, а вот как раз такой, какой нужно, салатный. И прозрачность почти идеальная.
– Без трещин?
– Одна трещина была, но она по самому его краю прошла. Совсем незначительная.
– И куда же потом этот камень делся? – заинтересованно спросил Антон.
Никита махнул рукой.
– Темная там история вышла. Гера, парень, который нашел изумруд, сказал, что у него покупатель есть на этот камень. Отдали изумруд Гере, а он исчез. Как говорится, ни камня, ни Герасима.
– А может, скрысятничал?
Никита отрицательно покачал головой.
– На него это не похоже. Тут что-то другое. А потом куда он денется от хиты? Кто в хитники подался, век им будет. Тут у него вся жизнь прошла. И для него это не самые большие деньги были, он многое повидал. Видимо, кому-то не тому доверился. Там, где большие деньги, всегда появляется и большая опасность. Хорошие камни, конечно же, очень здорово, но нужно еще знать, как с ними обращаться и кому сдавать.
– Тоже верно.
– Давай расколем эту глыбу. – Никита показал на соседний валун. – Вот чует мое сердце, что она внутри полна «зеленки»!
Глыбу кололи осторожно, стараясь угодить по трещинам и по линии спаянности. Несколько минут молчаливо, по-деловому разбивали крупные гнейсовые осколки, глуховатый стук молотков негромко отзывался где-то в глубине смешанного леса.
Наконец, Никита разогнулся и, сердито поддев носком обломок пустой породы, вздохнул:
– Ни хрена здесь больше нет! Ты посмотри, я чуть молоток не сломал, – показал он на разбитый черенок.