Только с кем он собирался нападать, после того как столь славно потрудился на ниве «пропалывания» армейских рядов?
Получалось, что вермахт еще только готовил боевое соприкосновение с Красной Армией, а она уже потеряла пять первых маршалов. А за ними 643 человека из высшего командного состава – большинство командующих округами и флотами, членов военных советов, командиров корпусов. Наконец – все с той же нелегкой генсековской руки – отправили в небытие сотни и даже тысячи командиров частей, многие из которых, между прочим, не только овладели тактикой стратегической обороны, но и были вполне подготовлены к маневренным наступательным действиям.
Потом, уже после Победы в Великой Отечественной войне, ученые поклонники Вождя будут взахлеб расписывать мощь десяти знаменитых «сталинских ударов» по врагу. Но стыдливо умолчат о самом первом, наиболее опустошительном – по собственной армии. Другие, претендующие на большую объективность историки, не преминут вспомнить, что, спохватившись, Сталин лично притормозил процессы, обвинив наркома внутренних дел Ежова и его подручных «во вредительском перегибе». Но на кого же еще он мог спихнуть собственную вину, как не на своего недавнего любимца и его опасно опьяневший от большой крови аппарат? Да и что это меняло в уже содеянном?
Ведь пока в ослепленном тяжелым недугом подозрительности Вожде просыпался вполне Вменяемый Прагматик, он уже успел поставить такой рекорд, которого история вообще не знала. Конечно, случалось, что полководцы, проигрывая на полях сражений, теряли почти всю армию. Но так, чтобы буквально накануне войны кто-либо из них сам перебил лучшее свое воинство, такое удалось только Сталину.
Что с воза упало, то пропало
Все случившееся дальше продолжило убедительно его опровергать. «У нас незаменимых нет!» – любил повторять Вождь, в стране, где уже давно под совершенно незаменимым подразумевался лишь один человек – он сам. Но хочешь не хочешь, а те чудовищные пробоины, которые проделали репрессии в кадровом составе армии, требовалось срочно заделывать. В армии шло создание новых частей, поступала новая техника, обстановка требовала срочного принятия мобилизационного плана. Катастрофическую ситуацию в высшем комсоставе Сталин принялся решать еще в процессе репрессий. Посты убиенных по его указке где только возможно занимали все те же командные кадры из