Но до той – главной, бесповоротной, окончательной победы было ох как далеко. К весне 1942 г . наступательный потенциал Красной Армии, выложившейся в битве за столицу, был еще слабоват. На северо-западном и, в частности, на Вяземском направлении бои в основном приняли затяжной позиционный характер. Все наступательные операции под Харьковом, Ленинградом и Ржевом провалились с колоссальными потерями. Последняя, под кодовым названием «Марс», проводившаяся Г. Жуковым в районе Ржева и Сычевки с 24 января по 15 декабря 1942 г ., по своим масштабам, количеству задействованных войск и танков была равна операции «Уран» во время Сталинградской битвы. Но по результатам сравнялась с ней только в количестве потерь.
Что касается южного направления, то там немцы сами перешли в мощное наступление, стремясь как можно скорее выйти на берега Волги. В эту тяжкую пору нового вынужденного отступления Сталин решил в очередной раз, да посильнее, подстегнуть советского солдата. По его инициативе нарком обороны СССР подготовил приказ за номером 227. Под угрозой самой суровой кары он требовал до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый клочок земли. «Подбадривание» страхом (штрафбатами, заградительными отрядами, виселицами для собственных солдат) больших успехов ни в обороне, ни тем более в наступлении не принесло. Оно лишь в очередной раз обеднило тактику, понуждая командиров «упираться рогом» даже там, где выгоднее было отойти на более выгодную позицию для обороны или, скажем, для удара в обход. Собственно, немцы так и поступали. А наши ветераны потом долго вспоминали свою войну, в основном примерно так: «Фрицы на высотке, мы – в болоте; они – в укрепленном населенном пункте, мы – в чистом поле». Соответственно этому пядь родной земли на передовой обходилась бойцам дополнительно пролитой кровью и новыми «похоронками» домой. Так потом и сложилась очень неприятная и потому засекреченная Советской властью арифметика Великой Отечественной войны. По ее окончании сам Сталин лимит наших безвозвратных боевых потерь определил в «7 миллионов человек». По высшей математике Вождя – примерно столько же, сколько потеряла армия противника. Но на Восточном фронте, то есть против Красной Армии, потери вермахта составили 2,8 млн. Таким образом, даже опираясь на расчеты Вождя, но отбросив его «милое лукавство», получается: на одного немца – два с половиной наших…