– Итак, – между тем продолжал атаманец, – поручик Маслов – отменный рубака, но его сейчас в столице нет. Затем, в конно-гренадерском полку очень сильный фехтовальщик, князь Шервашидзе, ну и конечно же, гранд-мастер.
– Это вы о ком? – настороженно уточнил контрразведчик.
– Да ну, – Холост поглядел на него озадаченно, – неужто не слыхали? Ротмистр Чарновский, конечно же! Вот уж действительно не фехтмейстер, а чародей! У него в руках шпага, сабля, да что там, пика или же вон горский кинжал – шо та волшебная палочка. Да-а, Михаил Георгиевич, если хотите знать – истинный Гудини[3] от фехтования.
– Вот как?
– Да вы шо? Кто ж в Петрограде не знает ротмистра Чарновского?!
– Да, судя по вашему рассказу, человек более чем достойный. Но сейчас он тоже, должно быть, на фронте.
– А вот и не угадали. В Петрограде он. Заместитель начальника Главной фехтовально-гимнастической школы.
– Что ж, – Платон Аристархович едва скрыл хищную ухмылку, – полагаю, стоит мне свести знакомство с этим незаурядным господином.
Коллежский асессор Снурре был своего рода легендой департамента полиции. По праву с гордостью носил прозвание «человека-фотоаппарата», ибо стоило ему хотя бы раз увидеть лист бумаги, усеянный буквами или же цифрами, и он спустя годы в точности мог воспроизвести написанное. Дивная особенность ума этого неказистого с виду человека делала его порой незаменимым для распутывания самых замысловатых дел. Он был настоящий ходячий архив и в памяти своей хранил самые незначительные детали преступлений, которые попадали в поле его зрения.
Несколько лет назад, работая против японской разведки, Платон Аристархович имел возможность лично и в полной мере убедиться в превосходных качествах «человека-фотоаппарата». Никто, кроме него, не смог бы с ходу назвать поименно всех японцев, корейцев и китайцев, въехавших в Санкт-Петербург за последние десять лет, а также сообщить адреса их проживания, даты и маршруты передвижений и многое-многое другое.
Сейчас Христиан Густавович сидел перед Луневым, попивая чай с сахаром вприкуску, готовый с ходу ринуться в бой и постоять за Отечество, ибо большего патриота России, нежели сей потомок шведа-завоевателя, нужно было еще поискать.
– …Особое же внимание обратите на некоего ротмистра Чарновского Михаила Георгиевича.