Трах! Дверь ванной распахнулась настежь так, что едва не протаранила стену, и моя благоверная объявилась в комнате – распаренная, ароматная и донельзя злая. Она была в этот миг еще более привлекательной, чем обычно, и у меня шевельнулась нескромная мысль, но я тут же стер ее: имелся уже печальный опыт по этой части. Сейчас нельзя было задевать ее ни словом, ни делом – следовало ждать, когда она заговорит сама, и уже тогда что-то предпринимать, в зависимости от того, что и как скажет Лючана. Заранее предвидеть это было невозможно – во всяком случае, мне, как правило, не удавалось.
Так что примерно с минуту в комнате удерживалась тишина – слышно было только дыхание Лючи, хотя обычно оно такое легкое, что иногда начинаешь думать, что моя женушка обрела способность жить не дыша. Придерживая полы халата, она села в кресло напротив меня, глядя в сторону, закусила губу, как если бы хотела удержать в себе какие-то слова, потом перевела глаза на меня и проговорила так жалобно, что я даже испугался: а не подменили ли ее, пока она там бултыхалась?
– Нет, кажется, мне до самой смерти от этого не отмыться… Да?
Я понимал, о чем шла речь. О ее приключениях на Уларе – в мире, где ей пришлось провести некоторое время в камере, да к тому же еще чуть ли не столетней старухой. Вот это последнее и терзало ее все время после нашего возвращения домой – ей казалось, что она продолжает оставаться старой, грязной, дурно пахнущей, и Люча ежедневно пыталась отмыться от этого, соскрести с себя все то, что ей мерещилось, но ничего не получалось, потому что оно оставалось внутри, в ее памяти, сознании и, наверное, даже в подсознании, – а тут не помогут ни мочалки со щетками, ни самые ароматные гели, мыла и пены. Тут требовались иные средства. И я, поскольку мне был задан вопрос, решил, что пришла пора поделиться с нею возникшей у меня идеей:
– Солнце, – сказал я. – Воздух. И вода, конечно.
Она высоко подняла брови, не понимая.
– Ну, и все такое. Тебе не кажется, что все тут у нас слишком уж похоже на то, что было на Уларе? Все тамошние ощущения сохранились. Мне вот то-же постоянно мерещится, что я, как там, сижу в компьютере в виде программы. Хотя тут у нас «Вратарь», а вовсе не «Гек», но они ведь в принципе похожи. Если мы хотим избавиться от таких ощущений, надо все сменить. – Я произнес это самым решительным тоном, на какой только был способен.