Однако эта же забота говорила и о том, что если кто-то наподобие
купеческого сынка надеялся не работать, проживая на присылаемые
средства, ничего-то у него не получится. Их ждали, и для каждого
найдется занятие. Подумаешь, купеческий сын. Не крестьянин же, не
просто обучен грамоте, но и какое-никакое образование имеет, а
такой и специальностью куда быстрее овладеет.
Хм. Вообще-то, в планы Петра входило сначала осмотреться,
потолкаться, основательно обустроиться. А там глядишь, договориться
с приставом да скататься до Красноярска. Если самолетом, то в
пару-тройку дней можно уложиться. А то и на больший срок
отпроситься, помочь Завьялову с обустройством прииска. В России он,
в конце концов, или где? Все вопросы решаются. Все зависит от
цены.
Но, похоже, железнодорожное начальство будет категорически
против подобной постановки вопроса. Нет, с русскими договориться
всегда можно. А вот что касается немцев... Н-да. Если Пастухова
распределят к начальнику немцу, станет совсем кисло. Это же живые
машины, действующие в соответствии с определенным регламентом.
Немец сказал — немец сделал. Ровно через час, ни минутой позже,
колонна из трех грузовиков выехала со двора. То ли этот инженер
слишком мало времени провел в России, чтобы обрусеть. То ли в
принципе не поддавался перевоспитанию. Но факт остается
фактом.
Едва только тронулись, как Петр извлек из чехла свой винчестер.
Митя, предупрежденный заранее, вместе с Завьяловым встретил
Пастухова на вокзале, передав ему как оружие, так и лыжи. Кстати, с
алюминиевыми палками. Это купец присовокупил от себя. Вместе с
изрядным запасом боеприпасов, словно на войну провожал. Словом,
специально под это дело пошитый чехол оказался довольно
увесистым.
— Ты что делаешь? — едва заметив действия ссыльного, вскинулся
Егор, еще и винтовку поудобнее перехватил. — Не положено.
— Эх, друг Егор, если бы я делал только то, что положено, меня
уже давно черви сожрали бы, — надевая на себя сбрую, покачал
головой Петр.
— Есть порядок, и не тебе его рушить, — стрельнув взглядом на
старшего товарища, продолжал наседать конвойный.
— Ничего я рушить не собираюсь. Но места тут лихие, каторжане
сбиваются в разбойничьи ватаги. Буряты, эвенки да монголы шалят.
Или скажешь, что у вас тут все благостно? Видать, от этого немец с
маузером бегает, а у шоферов в кабинах если не карабин, так
дробовик.