– Очень приятно, мистер Макиавелли, – выговорила она онемевшими губами.
Чтобы успокоиться, девушка постаралась припомнить психологические приемчики, которым ее обучила Одри, и быстренько представила, что под черной одеждой у Марка Макиавелли розовое белье с кружевами и носки в разноцветный горошек.
– Мне тоже, мисс Гамильтон.
Взгляд Марка равнодушно скользнул по ней сверху вниз и тут же перенесся на дядю Хелен.
– Спасибо, Марк, я сейчас иду. – Роберт сделал слабый жест рукой.
Удовлетворенный полученным обещанием Марк скрылся в доме, а Роберт приобнял Хелен за плечи и повлек в том же направлении.
– Ты выглядишь немного растерянной, Хелен, – попенял он девушке, – и довольно утомленной.
– Меня слегка укачало во время поездки.
– Это ничего. Обед будет только через час, и за это время ты сможешь немного передохнуть и прийти в себя. Ты еще помнишь, где твоя комната? – Хелен кивнула. – Входи же, дорогая, и располагайся. Мелисса позовет тебя к столу. А сейчас извини, мне нужно идти.
Роберт адресовал Хелен сдержанную улыбку и направился в сторону кабинета, который располагался на первом этаже. Хелен предстояло подняться на второй этаж, где находились спальни, по широкой мраморной лестнице. Она подняла голову и посмотрела на огромную хрустальную люстру. Хелен всегда опасалась, что в один прекрасный момент эта громадина сверкающим водопадом низвергнется вниз… Кажется, подобную сцену она углядела в одном из обожаемых Одри фильмов, но от того, что это было всего лишь кино, легче ей не становилось. Еще одна фобия в придачу к остальным. Хелен вздохнула: одной больше, одной меньше – какая разница?
Едва дотрагиваясь кончиками пальцев до полированной поверхности дубовых перил и стараясь не думать об огромной люстре над головой, Хелен стала подниматься по ступеням. Ей казалось, что весь этот громадный и пышный дом рассматривает ее, чужачку, которая снова посмела вторгнуться в роскошные апартаменты. Предки Гамильтонов с полотен хорошо знавших свое дело художников смотрели на нее строго и пронзительно, и в их темных нарисованных глазах даже не было искры дружелюбия и снисходительности. Чужачка… Больше всего Хелен хотелось втянуть голову в плечи и быстренько прошмыгнуть в комнату, но она вздернула подбородок и посмотрела в глаза своего изображенного на большом полотне – шесть футов на четыре – сурового деда. Роберт Гамильтон третий взирал на своего потомка в лице Хелен с явным неодобрением, словно опасался, что она может осквернить своим присутствием этот дворец. Ничего не поделаешь. Придется ему смириться с ее присутствием… по крайней мере, пока.