– Тогда, пожалуйста, подойдите сюда и ложитесь…
– Что? – выдохнул мистер Проссер.
– Ах, простите! – воскликнул Форд. – Я, наверное, плохо объяснил. Кто-то должен лежать перед бульдозером, так ведь? Иначе ничто не помешает снести дом мистера Дента.
– Что? – вновь выдохнул мистер Проссер.
– Все предельно ясно. Мой клиент, мистер Дент, согласен удалиться при том единственном условии, что вы займете его место.
– О чем ты?.. – заикнулся было Артур, но Форд ткнул его носком ботинка.
– Вы хотите, чтобы я лежал здесь, – проговорил вслух новую для себя мысль мистер Проссер.
– Да.
– Перед бульдозером…
– Да.
– Вместо мистера Дента…
– Да.
– В грязи…
– Некоторым образом да.
Стоило мистеру Проссеру понять, что победа в конечном итоге не за ним, как с его плеч будто свалилась огромная тяжесть – таков был привычный ему порядок вещей. Он вздохнул:
– На этом условии вы обязуетесь увести мистера Дента в бар?
– Именно, – просиял Форд.
Мистер Проссер сделал несколько неуверенных шажков… замешкался…
– Обещаете?
– Обещаю, – твердо сказал Форд и повернулся к Артуру: – Вставай! Дай человеку лечь.
Артур поднялся. Происходящее казалось ему сном.
Форд махнул мистеру Проссеру, и тот медленно и печально опустился на землю. Грязь обволокла его грузное тело, просочилась в ботинки. Увидев вдруг оживившегося бульдозериста, мистер Проссер закрыл глаза и бессильно откинул голову, мучительно пытаясь отыскать доказательства, что сам он не являет собой угрозы психическому здоровью окружающих. Лично он в этом сомневался – голова была полна лошадей, дыма, шума и запаха крови. Такое происходило всякий раз, когда он чувствовал себя жалким и несчастным, и объяснений тому у него не было. В ином, высшем измерении, о котором нам ничего не известно, могущественный хан взревел от ярости, но мистер Проссер лишь дрожал и поскуливал.
Артура не покидала тревога.
– Он не подведет?
– До конца света нет, – сказал Форд, отлично знавший, что вопрос, снесут ли дом Артура, не стоит выеденного яйца.
– А скоро ли конец света? – полюбопытствовал Артур.
– Примерно через двенадцать минут, – ответил Форд. – Пойдем выпьем.