Макс легонько передёрнул плечами, и мне показалось, что ему неприятно: обнимаю его, слезами рубашку промокаю.
Нужно ли олигарху моё сочувствие? Нет, не так. Жалость подстилки! Может, он и друга упомянул лишь для того, чтобы показать, как я ему омерзительна. Ведь если бы он не думал обо мне, то услышал бы водителя, и, возможно, спас его. То есть он считает меня виноватой, а я, как идиотка, залезла на него в машине, хотела соблазнить в отместку мужу. Макс это видел и насмехался: ведь он считает меня шлюхой, а я целоваться...
Я медленно отстранилась и уронила руки. Зря вообще это сделала, лишь вышла за рамки «куклы». Показала, что мне больно? Да ему наплевать. Хотела утешить? Наверняка только досадила. Надо всего лишь «отсосать». Или, как указано в договоре – исполнить супружеские обязанности.
Я обошла Макса и, уткнувшись лопатками в стекло, заглянула мужчине в лицо.
– И не собираюсь… как там? Стоять у тебя на пути, – произнесла я и горько усмехнулась. – «Подстилка» может лишь лежать, и об неё так удобно вытирать ноги. Хочешь отомстить Дорогову? Я помогу.
И, опустившись на колени, расстегнула ремень его брюк.
– Облизать мороженое? – задумчиво проговорила по-русски. – Ничего ведь сложного в этом нет.
Макс оторопел и едва не упал назад, когда качнулся. Он потянул меня за плечи и грубо усадил на диван.
– Я перехотел. Ешь. И иди спать, – полоснул по лицу холодным, каким-то обречённым взглядом, и отошёл к бару. С грохотом достал широкую квадратную бутылку, наполнил стакан золотой жидкостью и выпил содержимое залпом, а потом швырнул его в стену.
Я испуганно сжалась и гулко сглотнула.
Грохот стекла переплёлся с его словами:
– Если бы я не думал о тебе и не пошёл навстречу, я бы лежал рядом с Крисом. – Он сжал до скрипа крышку бара, а потом бросил в меня мрачный взгляд. – Ты спасла мне жизнь, Поля. И я не знаю, злиться на тебя или благодарить. Не могу никак выбрать. – Честерен повернулся и, сложив руки на груди, всмотрелся в мои глаза. Он закрылся: на лице ни одной эмоции, будто к нему прилипла маска безразличия. – Одного не пойму. Что поменялось за эти сутки? Мы знакомы несколько часов, а ты уже готова на всё, да? Думаешь, я поверю, что это предложение минета – «выполнение договора»?
Он качнул головой и усмехнулся.
– Явно ведь Дорогов что-то тебе сказал, научил, как поступать, что делать. Как усыпить меня, сделать покладистым котиком. Ты играешь со мной, По-ля. Так не пойдёт, же-на. – Макс сделал широкий шаг, затем ещё один. И оказался около дивана. – Я же всё равно узнаю правду, а играть и притворяться, что я тебе понравился за такой короткий срок – не нужно. – Гримаса неприязни перекосила мужественное лицо, в нос влетел легкий запах спиртного. – Это противно. Не нравится, когда называют «подстилкой»? Нежная, ой-ой-ой... А кто ты, если согласилась – сама сказала – за нелюбимого мужа отрабатывать миллиардный долг телом? Актри-и-са. Шлю-у-уха. Дрянь! Или не знала, что тебя ждёт? Хватит притворяться.