Размышлять не пришлось долго. Дверь открылась и в палату вошла
она. Женщина ослепительной красоты. С ладной фигурой в белоснежном
халате, темные волосы, голубые глаза. Ну в общем я не сразу
вспомнил, что хотел задать массу вопросов.
- Как себя чувствуете больной?
- Хорошо, а где я?
- Вы в больнице стаба Крепостной, а я работник этой больницы,
знахарь. Меня Медуницей зовут.
- Подождите, что это такое «стаб»? Почему знахарь, а не врач или
доктор? И почему Медуница? Я что теперь в Огуречном городе и зовут
меня Незнайка? Или я просто в психушке?
Медуница рассмеялась, показывая великолепные белые зубы.
Оказывается когда она улыбается, то еще красивее.
- Давайте сделаем так, я понимаю, что у вас много вопросов.
Кстати, вы меня удивили, я давно не встречала людей, которые знают
творчество Носова. Я пока не буду отвечать на ваши вопросы, а сама
задам вам пару штук. Я оставлю вам это буклет.
Она вынула из папки несколько скрепленных листов бумаги.
- Вы это прочтете за пару часов. Я к вам вернусь к тому времени
и буду отвечать на любые ваши вопросы. Идет?
- Хорошо, идет.
- Ну тогда первый вопрос: люди из отряда, который вас привез
после боя с мурами, называли вас Дед. Это так вас зовут?
- Какой бой? Какие муры? Какой дед? Ничего не понимаю.
- Подождите, вопросы потом. Как вас зовут?
- Фирсов Сергей Иванович.
Понятно, значит вас никто не крестил, а я вас Дедом записала.
Давайте сделаем так, вы теперь будете Дед, а я значит ваша
крестная. Это чтобы не заниматься исправлениями.
- Сколько лет уже в Стиксе живу, а это первый раз, когда
выступаю в роли крестной, - и она опять рассмеялась.
- Девушка, я абсолютно не понимаю, что сейчас происходит.
- Ничего это скоро пройдет. А теперь второй вопрос: Вы не против
того, чтобы я вас немного поизучала?
Я кивнул в знак согласия головой и она бесцеремонно содрала с
меня простынь и начала водить руками по всему телу, не дотрагиваясь
до оного. Никаких тебе стетоскопов, узи или других приборов. Ну да,
она же «знахарь».
- Нет одной почки, но новая уже начинает проклевываться.
Медуница комментировала свои открытия. Я было дернулся спросить
как это «проклевывается», но прикусил язык, вспомнив, что
спрашивать запрещено.
- О, тут у вас от простаты много отрезали.
Водила она руками над пахом. Потом потеряла интерес к этому
месту и перешла на грудь, шею и голову. Над головой, она корпела
дольше всего. На лбу у нее появились морщинки особой
сосредоточенности, а на лице гримаска непонимания.