‒ И что тогда? Может по мороженке…
М-м? ‒ прошептал я ей на ухо.
Маруся на мои слова вспыхнула
вожделением к этой сладости, но тут же взяла себя в руки, со
словами: «Корова! И так два килограмма набрала за последние две
недели!».
Эх… корабль «Яркие вкусовые краски»
женщин, разбивается о скалы «Заботы о своей фигуре». Пятки
сатаниста… Что же за несправедливость сплошь и рядом! Это ведь не
курорт получается. А какая-то лечебница по лечению
пороков!
‒ Нет уж. Хватит. Но Лёша меня настойчиво пригласил в кафе,
недалеко от дома… ‒ хмыкнула она.
‒ Ну понятно, для чего, ‒ нейтрально
ответил я. ‒ Что планируешь ему поведать?
Девушка даже не задумываясь
ответила:
‒ Совершенно не
представляю…
Хотя она метается между тем, сказать ли ему правду или... все же
включить непонимание на его вопросы. А меня больше заботит, не
прервётся ли мой отпуск после её откровений. Хи-хи! Да, вот такой
вот я ‒ корыстный!
После тренажёрного зала девушка пешком пошла в сторону дома. Её
путь лежал к кафе, в котором подают разнообразные блинчики. И
сейчас я со всей ответственностью могу заявить ‒ если Леха закажет
их Русе, она ни в коем случае не откажется. Это именно её мысли. А
я блинчики ещё не пробовал! И мне необходимо это сделать! Ведь,
судя по её мыслям, это очень вкусно. Особенно с клубничкой!
‒ Крондо. Мне стоит ему рассказать? Я
просто боюсь, что для тебя это плохо скажется… Да и Женя не знает,
что я с тобой подружилась… ‒ спросила Маруся, когда мы прошли
полпути до пункта назначения.
Я читал её мысли, и она действительно
боялась «подставить» меня, но и желала поведать все другу. А я
слушал это и, облизываясь, умилялся ‒ как это по-человечески… М-м!
Трогательно-трогательно...
‒ Давай так… Если он угостит тебя
блинчиками, то рассказывай. Ну а если нет, тогда шиш ему! ‒
хихикнул я, моментально развязав дилемму своего
носителя.
‒ Тебе, блин, лишь бы пожрать! Я скоро в дверные проёмы
помещаться не буду! ‒ возмутилась она.
‒ Ну это же мой грех. Можешь считать,
что ты кушаешь во благо человечества… ‒ откровенно засмеялся я, а
Руся засмеялась спустя секунду.
‒ Ладно. А если он захочет
доказательств? Ну допустим… захочет… ‒ спросила она через некоторое
время, когда прекратила улыбаться по дороге.
Маруся думала, что если она расскажет правду, то её единственный
друг в группе может посчитать её умалишённой дурой. А этого ей
очень не хотелось. Вот мне плевать, что обо мне думают окружающие.
Но именно поэтому я не имею жены в свои двести восемьдесят девять
лет... Миллиоль меня постоянно этим пилит на собрании
родственников... Эх...