– Там живет приятель моего покойного отца, участковый пристав Бедросов.
– Отлично! Этот человек будет нам очень полезен! – апостол задумался.
– Не будет ли еще каких-нибудь приказаний? – спросила Эмма после минутного молчания.
– Нет, я передал тебе все, что было нужно. Ступай с Богом!
– Разве ты не наложишь на меня епитимии? Я желала бы очистить мою совесть до отъезда в Киев.
– Хорошо. Следуй за мной.
И он повел ее через двор в небольшую капеллу, где царил таинственный полумрак. Над алтарем перед распятием теплилась лампада, озаряя слабым светом только лик Божественного страдальца.
– Подожди меня здесь, – сказал апостол. – Покайся в грехе, смирись перед Господом и твоим милосердным судиею!
Эмма крестообразно распростерлась на полу перед алтарем и начала усердно молиться, обливаясь горькими слезами. Изредка в ночной тишине раздавались глухие стоны и тихое пение псалмов; из леса доносился крик совы.
Шорох приближающихся шагов заставил кающуюся грешницу подняться на ноги.
Перед нею стоял апостол с плетью в руке... Эмма упала на колени и склонила голову, ожидая заслуженной кары...
Кроткими очами и с грустной улыбкою на устах взирал на это истязание увенчанный терновым венцом Спаситель.
На следующий день после обеда Эмма приехала со своей матерью в село Конятино.
«Это что-нибудь да значит», – подумала Ядевская, поспешно накидывая на плечи турецкую шаль, и быстрыми шагами пошла навстречу нежданным гостям.
Казимир был уже в гостиной и очень удивился, когда Эмма с приветливой улыбкой подала ему руку. Будто она переродилась или как змея переменила кожу. Скромный полумонашеский наряд ее исчез бесследно. На ней было красивое белое платье с голубыми бантами, волосы были заплетены в две роскошные косы, глаза блестели, на губах играла радостная улыбка.
– Прикажите распрячь ваших лошадей, дорогая соседка, – упрашивала Ядевская. – Я не отпущу вас без ужина, вы у меня такая редкая гостья!
Малютина взглянула на свою дочь, та едва заметно кивнула, и радушное приглашение было принято.
Выпив чашку кофе, Эмма предложила Казимиру погулять с ней в саду.
– Что с тобою? – воскликнул он, сходя по ступенькам террасы. – Ты сегодня так мила, что я тебя просто не узнаю!
– Заметь, друг мой, – ответила Эмма, – что женщины становятся необыкновенно любезны, когда намерены обратиться к кому-нибудь с просьбой.