– Как вам не стыдно, ведь вы уже не ребенок! – шутя, заметил ей иезуит, с видом знатока любуясь расцветающей красотою.
– Что ж за беда? Я вас люблю по-прежнему! Поиграйте с нами в жмурки!
– Помилуйте! Это неприлично моему сану!
– Вот увидите, как это будет весело.
Шалуньи подхватили патера под руки, отняли у него шляпу и трость, завязали ему глаза носовым платком и с громким смехом начали скакать вокруг него. Напрасно злополучный иезуит старался поймать одну из них; кончилось тем, что он, выбившись из сил, обхватил руками Анютиного пони. Проказницы были в восторге. Они посадили патера верхом на лошадку и торжественным маршем двинулись по аллеям.
Утром, когда Елена осторожно вошла в спальню к Эмме, та уже проснулась. Ее роскошные волосы раскинулись по подушке, окружив прелестное личико золотистым ореолом.
– Мне хочется еще полежать... я устала, – проговорила красавица, щуря глазки.
– Понежьтесь, милая барышня, приберегите свои силы для нынешнего вечера, – ответила старуха и таинственно прибавила. – К нам опять приходила еврейка. Она просит вас пожаловать в Красный кабачок.
– Сегодня вечером?
– Да, часов в десять.
– Хорошо.
Утром заезжал Казимир Ядевский, но его не приняли. После обеда Эмма вышла со двора вместе с Еленой, внимательно осмотрела вход в таинственный кабачок и попросила свою мнимую тетушку указать ей, где дом купца Сергича.
– Отдайте ему эту записку, – сказала девушка своей спутнице, когда они подошли к дому, – я подожду вас здесь, на тротуаре.
Поздно вечером Эмма, закутанная с головы до ног, отправилась без провожатой в дом Сергича. Купец принял ее в маленькой комнатке с закрытыми ставнями: почтительно поцеловал руку, усадил на диван и, стоя, стал ожидать приказаний.
– Знаете ли вы, зачем я сюда пришла? – спросила Эмма.
– Я знаю все, сударыня, и готов служить вам по мере сил и возможности.
– Мне придется довольно часто бывать у вас, не вызовет ли это подозрений?
– Ни в коем случае. Я попечитель братства Сердца Господня, и меня нередко посещают знатные дамы.
– Посланные мною вещи здесь?
– Точно так.
– Позвольте мне переодеться.
Не прошло и четверти часа, как из дома купца Сергича вышел стройный красивый юноша в венгерке из темно-синего сукна, высоких сапогах и меховой шапочке. На плечи его была накинута шинель, в кармане лежал заряженный револьвер. Эмма превратилась в мужчину, словно бабочка, стряхнувшая золотистую пыль со своих крылышек.