Три дня не переставая бегал камердинер Мишка от дверей барского кабинета к ключнице Агафье и в кладовую, покуда сам не свалился от опивок. Анисья Никитична велела окатить Мишку водой, дабы привесть в чувство, а когда дело не вышло, перекрестясь утайкой, направилась в кабинет сама, но скоро вышла назад с лицом красным и расстроенным…
2
Протасовы испокон веку жили в Москве. Здесь в Белом городе стоял дом со многими различными строениями, раскинутыми на семистах, а то и поболе квадратных саженьях родового имения. Все отвечало характеру исконной московской жизни: каждому двору жить независимым особняком. Все свое: во дворе – конюшня, людская, сараи, погреба. За домом – сад и огород, спускающийся к речке, а стало быть, и баня.
По сказаниям старинных летописцев, род Протасовых значился от московского боярина Луки Протасьевича, посла хитрого и коварного московского князя-скопидома Ивана Даниловича Калиты к великому князю тверскому Александру Михайловичу в лета 6833–6835 от сотворения мира, или, другими словами, в 1325–1327 годах.
В том последнем 1327 году приехал в Тверь очередным послом от великого хана Узбека какой-то ханский сродник: то ли Чол-хан, то ли Шевкал, русские летописцы писали его разно. Вместе с ним прибыли ордынцы-воины. Татары, по обычаю, сразу стали грабить горожан. Тверичи запросили защиты у князя, но тот, не имея довольно дружины, велел терпеть.
Московский посол, боярин Лука Протасьевич, тотчас нарядил гонца в Москву с доносом о событиях. Малое время спустя посланец воротился с наказом: в смуту не вмешиваться и грамот более на Москву не слать, понеже князь Иван Данилович из града своего отъехал. Однако ниже тайной цифирью, на случай перехвата, шла подробная инструкция образу действий боярину. И пошли, пошли, откуда неведомо, по городу слухи, что-де Щелкан сам думает княжить в Твери, а иные города: Кашин да Микулин, Кснятин, Дорогобуж и Холм желает раздать прибывшим татарам. При том-де всех христиан станут приводить к магометанской вере, а несогласных побивать или угонять в Орду. Называли и день, в который будто намеревались татары исполнить свой замысел – Успенье, потому-де что окончена будет жатва. Князь Александр слухам велел не верить, но сам пребывал в нерешительности…
Летописи рассказывают, что бесчинства татар и тревожные слухи не столь напугали, сколь ожесточили тверичей. Ждали только малого повода, который, как всегда, скоро и явился. Утром в день Успения Пресвятой Богородицы повел городской дьякон Дюдко свою молодую, гладкую кобылу на водопой к Тверце, ан набежали татары. Кинулись отнимать у дьякона лошадь. И тот возопил о помощи…