Я тягостно молчал, тем более что оба спорщика, похоже, совсем забыли обо мне. Когда же мы остановились у торговой площади и Олег отправился к одному из киосков, оставив нас в машине, Шура, которого я собирался было успокоить, повернувшись ко мне, промолвил:
– Вадим, ты не бери в голову. Месяц сейчас такой, для Козерогов напряженный. Да еще четверг. Вот из Олега и прет раздражение. Ничего, это даже на пользу – накопившийся пар выпустить.
Через пять минут, когда мы тронулись дальше, они уже болтали о всякой чепухе, главным образом о марках машин.
– Вон «поджеро» пошел. Зверь машина!
– Мне «ланд ровер» больше нравится.
– Ну, это слишком круто. На них только таможенники ездят.
И тому подобное.
Однако Олег, видимо, продолжал в уме незаконченный спор и вечером без всякого вешнего повода посетовал:
– Конечно, когда я приехал во Владик, я никого тут не знал, и Шурик со многими меня свел. «Мой контакт», как он выражается. Мол, я всем обязан ему и его «контакту». Но что мне теперь, до конца жизни его содержать? Я привожу ему товар, Ольга его продает заодно с нашим… Ладно, меня бы это утроило, если бы он постоянно не ставил себя так, как будто он главный, как будто на нем все держится. А на деле он в коммерции – ноль. По образованию он биохимик, ему бы пепсины свои изучать, а не бизнесом заниматься.
– А почему не изучает? – спросил я.
– Будешь изучать, когда институт закрыли! Да и пепсин этот, как я понял, никого сейчас не интересует.
«Та же история, что и с геологией», – невольно сравнил я.
По вечерам обычно Олег полулежал в кресле, с пультом от телевизора в руке, глубоко погруженный в свои мысли. Помнится, в первые дни я добивался от него, где взять вилку, на что хозяин утомленно усмехнулся:
– Вадик, ну ты и вопросы задаешь! Посмотри сам. Есть же они где-нибудь.
Поэтому в последний вечер перед рейсом я не стал допекать его расспросами о том, что необходимо брать с собой из вещей, и собирался по своему усмотрению: несколько рубах, свитер, вязаная шапка, полотенце… Большинство из этих вещей оказались совершенно не нужны.