– Госпожа Божа, секи меня строже, – забормотал Толик.
Свами подала Клаве тяжелую плетку, на хвостах которой завязаны были узлы.
– Тебе начинать. И хорошенько!
Не постараешься, сама на ту же скамью правиться ляжешь – это Клава уже поняла прочно.
И хлестнула изо всех сил.
– Выше руку поднимай, – подсказала Свами как внимательная учительница.
Клава подняла руку выше – замах получился шире.
– Ай-ай, – крикнул Толик.
– Видишь, – удовлетворенно кивнула Свами, – получилось.
Клаве понравилось быть способной ученицей и она старалась. Толик вскрикивал и дергался, Свами кивала. Потом остановила:
– Тебе хватит. Сестричка Соня, теперь ты.
Соню учить не надо было. Она секла уверенно, словно не рассказывала недавно, как мечтает обцеловать братика Толика – всего.
– Ну и хорошо. Довольно. А теперь, сестра Сонечка, ходи за ним, лечи. Вылечишь, будет теперь твой боровок. Обцелуешь как хотела.
И протянула Соне баночку с бальзамом.
Соня тут же и втерла бальзам в исправленные до крови булочки братика.
– В сторону подвинь, – небрежно сказала Свами.
Горбун с другими боровками отставили скамью к стене вместе с лежащим на ней Толиком.
Свами подошла к большой иконе на передней стене и зажгла новые свечки.
Потянуло терпким запахом.
– Время, сестры и братья, – глухим торжественным голосом, какого Клава еще не слыхала, возгласила Свами, – свершить великое таинство рождества Дочи от Мати, зачатой непорочно во спасение мира и всех верных на нем! В бубны ударим!
В руках у боровков вовремя оказались барабанчики или бубны, и они ударили дружно. У сестер в руках бубнов не было – видимо, Свами больше верила в мужское чувство ритма.
Сестры затянули под рокот бубнов:
«Для спасения нас всех, чтобы смыть адамов грех, Мати Дочу родила в День Счастливого Числа».
Ритм ускорялся, куплет повторялся снова и снова, слова сливались…
Снова мысли понеслись кругом, Клаве показалось, она взлетает. Сбоку вскрикнули. Вскрикнула и она.
– Меня, Свами, меня! – встав на колени, закричала сестра, простирая руки.
– Меня, – закричала и другая.
– Меня… Меня… – взывали со всех сторон.
– Нисходит Мати Божа в меня, – тяжело утробно возгласила Свами. – Нисходит Мати Божа. А Доча Божа Её-Их воплотится… Доча воплотится… в сестру возлюбленную Калерию! – выкрикнула Свами.
– Доча Божа… Доча Божа… – ближние сестры стали целовать Клаву – в руки, в ноги, сзади – куда удавалось дотянуться.