Она увлекла Клаву в огромную ванную – куда больше их квартирной кухни. Сверкающую как операционная, где Клаве год назад выдирали гланды. Тут было всё: ванна полукруглая и горшок обычный, и похожее на горшок приспособление с кранами.
Незаметно как-то тетка и сама разделась, оказавшись толще и дряблее, чем показалась на улице в темной коже.
– Зови меня Наташей, понятно?
– Понятно, тетя Наташа, – постаралась Клава ответить как можно вежливее.
– Какая тебе тетя? – тетка как бы в шутку, но довольно больно хлестнула Клаву по щеке. – Наташей. Как старшую подружку твою. Ну-ка? «Я тебя люблю, подружка Наташа» – повтори!
– Я тебя очень люблю, подружка Наташенька, – догадалась Клава расцветить обязательную фразу.
– Вот, молодичка, вот умничка.
Она обливала Клаву шампунем, промывала водой – и ласкала, ласкала непрерывно всеми пальцами, которые словно бы жили отдельной и очень резвой жизнью.
– Хвасталась, что большая, а совсем девочка. Ты и не чувствуешь здесь ничего? Ну, рассказывай! – снова хлестнула по щеке.
Клава припомнила честно:
– Похоже, как когда папуся порол, но не так, – Клава польстила доброй хозяйке.
– Ах он старый садист! Так он такую круглую попочку порол?
– Ага, – с удовольствием нажаловалась Клава. – И мамусенька помогала.
– Вдвоем? А потом?
– А потом папуся драл ее как следует.
– А чем же порол твой старый папуся чертов?
– Ремнем. Но пряжкой не бил, только кожей, – добавила она для справедливости.
– Ух ты какая: целочка, да не девочка. Ну-ка пошли.
Она обтерла Клаву старательно, но как-то торопливо.
– Ну пошли спаиньки. А ты в Спящую красавицу никогда не играла?
– А как это?
– Когда ты спишь и ничего не слышишь. А чего-то с тобой делают, делают… – затянула Наташа мечтательно.
– Не-а.
– Ну, значит, спи. Выпей вот.
Наташа принесла в чашке вроде чая.
Только горького и холодного.
Клава и так хотела спать. А тут и совсем заснула. На такой кровати, на какой и рядом не лежала никогда.
И только едва слышала сквозь сон возню Наташи на себе. Далекую и приятную.
Или кровать такая хорошая?