Буквы легко складывали в слова, а те в предложения, описывая яркий момент непонимания двух сильных личностей. Разве мне есть дело до проблем насущных?
Читательницы обожают такое. Больше страсти и от ненависти до любви. Герой ведет себя, как истеричная баба в предменструальном синдроме. Каждый мужик в сентиментальном романе — мечта дам, потому не имеет ничего общего с реальностью. Красивый, умный, понимающий. Властный, смелый, берущий на себя все заботы — чуткий в отношениях самец, строящий фундамент любви на обилии эмоций.
Сегодня я создаю идеального и нереального мужчину, а меня здесь к чему-то призвать пытаются.
— Надо пресс-службе помочь, разложить газеты. Они зашиваются, — заявила Светлана Махмудовна на мое многозначительное «угу».
Я вздохнул, поставил точку и поднялся. пробормотав в трубку:
— Дайте пять минут.
Плевое дело. Допишу пару слов, сразу же пойду помогать. Газетки — ерунда. Быстро расправлюсь с заданием, проветрю голову и вернусь к написанию главы. Потом отправлю на редактуру и отчитаюсь Самойлову.
Я напряженно всматриваюсь в строчки, проговаривая про себя каждое слово: «Марина застонала, прогибаясь под движением ладоней. Она пыталась прижаться крепче, желая слиться воедино. Скользнул губами на плоский живот, покрывая поцелуями и наслаждаясь гладкостью кожи. Пальцы осторожно подцепили край кружевных трусиков, пока я жарко шептал: "Ты адски горячая, детка". Тихий вздох заставил улыбнуться...»
— Отлично, — пробормотал я, сворачивая программу и хватая ключ от кабинета со стола.
Предупредил Марьяновну, но услышал лишь невнятное ворчание за дверью. Видимо, уснула в кресле. Пожав плечами, я вышел и сразу же наткнулся на Лизу, секретаря главного бухгалтера.
— Куда несешься? — улыбнулась она приветливо, наклоняя голову набок.
Я отметил про себя красоту Лизы. Мелькнула мысль о свидании, тем более что рыжеволосые — моя страсть. Пусть коллега чуть полнее, чем я привык, но это же мелочь.
— Светленская звонила, помочь надо, — пожимаю плечами, шагая к лестнице и ловя сочувствующий взор.
— Ох, Кир, вот не повезло.
Почему у Лизы такое лицо, словно меня заживо хоронят? Лизавета машет на прощание, бросая с улыбкой:
— Приходи пить чай, Ольга торт принесла. Если успеешь освободиться.
Что там такого страшного, не пойму?
Я киваю в ответ и спешу на лестницу, затем спускаюсь на пятый этаж, где находится кабинет пресс-службы.