Окно в кабинете открыто, хозяйственный отдел месяц посылает человека почистить кондиционер. При нынешней погоде дуновения ветерка — чудо, поэтому я устало оттягиваю ворот рубашки, расстегнутую на пуговицу у самого горла.
Еще бы одну, но заклюют свои же за неподобающий вид. Тьфу, монашки.
— Спасибо, Ливанский. Есть от тебя толк, — делает замечание Стерлядь, вцепившись в многострадальную пачку бумаги.
Я опускаю взгляд и мысленно недоумеваю. Женщины, зачем вы отдаёте столько денег на разноцветные ногти? Три розовых, один в блестках и последний с какими-то полосками.
Вновь смотрю на лицо женщины, что по недоразумению является моим начальником. Марина довольна. Коты в магазине молочных продуктов выглядят скромнее, чем Стерлядь после пакости. У меня в легких воздух застревает от желания плюнуть Марьяновне в кофе. Хотя такое больше свойственно моим коллегам-женщинам, тоже секретарям. Впрочем, здесь я совсем не удивлен.
Есть правило: как у женщин в одном офисе выравнивается цикл, так любой мужик в дамском коллективе теряет маскулинную индивидуальность.
Потому не стоит противиться природе. Просто я сделаю завтра своей начальнице лучший в мире черный кофе с двумя ложками сахара.
— Да не за что, Марина Марьяновна. Все ради вас, любимой, — не стоит так явственно демонстрировать сарказм, однако не могу сдержаться. С другой стороны, все по канону. В книжках описывают: взор темнеет, грозовые тучи, ожидаются осадки в виде пиздюлей.
— И в финансовый отдел зайди! Поможешь перетащить коробки в архив, — злобно шипит Марина. Я на секунду задумался о родстве Стерлядь с королевскими кобрами. — Сто двадцать штук.
Изо рта против воли вырывается стон. Архив в подвале, финансовый отдел на девятом этаже — лифт не работает. Эти злосчастные коробки я тоже видел. Там каждая из-под принтера. Неясно, где столько оргтехники взяли, чтобы сто двадцать коробок документов накопить. Да у нас телефон с факсом надо с собаками по всему заводу искать, а здесь аж вон сколько!
— Конечно, Марина Марьяновна. Как пожелаете, госпожа. Все что угодно, ваше величество.
Язык мой — враг мне любимому. Бегу быстрее, чем Стерлядь успевает бросить в меня пачку «Снегурочки». Захлопнув за собой дверь, я слышу яростный крик:
— Вызови хозяйственников, пусть пыль уберут! Бумаги еще закажи, приказ о премировании допечатай. Придешь, будут командировки. Да, и не вздумай в кофе мне что-то добавить. Сразу уволю к чертям!