Ризенс – талантливейший живописец и обладатель одной из самых красивых итальянских бород – был мистиком и в своих карикатурах преображал воспитанниц мадам Адель в наиболее прославленных девственниц христианства. Благодаря этим исключительным способностям наша компания очень легко заслужила эпитет «фланеры», который на жаргоне этого заведения был самым приличным синонимом слова «бездельник».
В этот вечер дом был полон оживления. В ослепительно-ярко освещенной передней и на устланных коврами, как в залах первого класса трансатлантических пароходов, лестницах было большое движение.
Из приемной и из закрытых кабинетов доносились смех и шум голосов, звон стаканов, аккорды расстроенного рояля, звуки прерванных или заглушенных шумом хлопающих дверей песен. Входящий мог подумать, что очутился на большом банкете в то время, когда уже закуривались сигары. Представление в Ла Скала только что закончилось.
– Балет совершал сегодня вечером чудеса, – проговорил Контарини, входя в зал, все диваны которого были заняты мужчинами, тесно сидевшими друг возле друга, словно призреваемые в передней благотворительного учреждения в ожидании распределения пособий.
– Я предлагаю тебе прекрасную тему для диссертации, Контарини, – сказал Эллера, указывая на празднично-разодетую толпу: – «О трико на бедрах балерины и его влиянии на детородные органы мужчины».
– Хорошо! Я соберу нужные сведения у этих любезных гостей. А барышень что-то не видно…
– Теперь время экспериментов: они все в кабинетах для анализов…
– Не мешает снять пальто: здесь задохнуться можно.
Было действительно невыносимо жарко. Мадам Клавдия, экономка заведения, важно восседавшая в своем бархатном бутылочного цвета платье, пыхтела за решеткой, отдавая и получая со всех сторон приказания, отвечая на все обращения и шутки клиентов, но не теряла из виду ни кассы, ни ряда электрических кнопок, бывших у нее под рукой.
Обильный пот покрывал ее лицо и стекал по щекам к уголкам рта. Маленькая собачка, чудовищный продукт бесконечного ряда скрещиваний, лежала тут же, среди чьих-то шляп, связок ключей и недопитого бокала с шампанским; она вся дрожала, несмотря на удушливый жар, шелковое одеяльце и нежные взгляды мадам Клавдии, и глухо ворчала при каждой трели электрического звонка, находившегося где-то у нее под брюхом.