В себя я пришла уже в другой комнате лежа в мягкой постели, и надеясь, что происходящее просто дурной сон. Но реальность била наотмашь по моим рецепторам – запахи, ощущения, магия – я явно была не дома и не во дворце тёмных. Не открывая глаз, я постаралась держать дыхание ровным и прислушивалась к окружению. Было тихо. Лишь где-то вдали был слышен лай собак. Несмело приоткрыв глаза, я немного успокоилась, если уместно так говорить в моей ситуации. В комнате кроме меня никого не было.
Приподнявшись в кровати, я ощутила, как тонкое одеяло, которым я было небрежно накрыта, скользит по обнаженной коже вниз, и поняла, что по-прежнему нагая. Вспомнив обо всём произошедшем, я с ужасом откинула тонкую ткань в сторону, чтобы увидеть свои окровавленные ноги, но крови на них больше не было. Это немного порадовало. Думаю, кровавые разводы на них только добили бы меня.
В комнате мигом стало холодно, будто воспоминания смогли даже ужас обречь в физическую оболочку. Укутавшись снова в тонкую ткань, я съежилась. Сжав ткань одеяла, прижала его к коленкам, обхватив их руками. Разум кричал, пробиваясь сквозь накатывающую истерику, что нужно поскорее искать отсюда выход и дать моим мужьям знать, где я. А совесть и жалость душили меня. От внутренней боли я просто скатывалась в безумие и из глаз лились слезы. Девушки... Молоденькие девушки моего возраста, только начавшие жить. И он их убил. Безжалостно оборвал жизни пяти фей. И всё для того, чтобы вытащить меня сюда?! Какое же он чудовище. Монстр! Урод!!! Феи самые беззащитные среди всех существ этого мира. А он так поступил. Если бы там лежало пять мертвых эльфиек, это не сделало бы его лучше в моих глазах, и боль не была бы меньше. НО ФЕИ! Кому вообще могут навредить феи! Мы даже замки если используем, то только чтобы дети не особо шалили. А оружием и вовсе пользуются только на границе, для защиты, а не нападжения.
Позволив потратить пару минут на самобичевание, я, стерев с глаз слезы сжатой в кулак рукой, решительно встала с кровати. И плевать, что я без одежды. Даже если кто-то войдет, больше, чем меня рассмотрели, уже вряд ли рассмотрят. И стыд это последнее, что меня сейчас должно волновать.
А девочки. Смерть – это не конец. Я знала это и желала бедным феям счастливой следующей жизни. Легче от таких мыслей, ясное дело не стало, но я смогла хотя бы перестать плакать.