Плечом к плечу с ней стояла Татьяна. Обе девушки, по-своему красивые, контрастные – чёрная и белая, словно две шахматные королевы, они не представляли два враждующих лагеря, но наоборот – дружили без малейшей девичьей ревности, весело и преданно.
Но ежели Танюру я знал досконально – от подбородке до пяток, и изучил каждый квадратный сантиметр её тела, то какого цвета соски у Наины, и вмещает ли ямка её пупка унцию орехового масла – высший ранг красоты на загадочном Востоке, о чем я вычитал из книги сказок «Тысяча и одна ночь»! – я, разумеется, не имел ни малейшего представления!
Наина мне казалась девушкой строгой, поскольку выросла в староверческой семье, которые, как известно, отличались особенно строгими моральными устоями.
– Лёнчик! – доверительно вполголоса говорит Наина. – Приходи завтра вечером, поможешь нам с Татькой по геометрии…
– У неё мамка на три дня в Архангельское намылилась! – весело дополнила Татьяна, – а мы, по-моему, чтой-то давненько не баловались… – заговорщицки добавила она с очень, очень прозрачным намёком… – У тебя там… ничего не заржавело, а? – и Татьяна расхохоталась.
Для Танюры, конечно, цифры понятны примерно так же, как египетские иероглифы! Во всяком случае – мы все твердо знаем, что второй Софьи Ковалевской из неё не выйдет, но это явно никого не волнует, и прежде всего – саму Татьяну.
Завтра – суббота. Я, пока мы медленно движемся по дороге к дому, выношу на обсуждение некоторые организационные вопросы, после чего мы – совсем ненадолго – расстаёмся. У каждого из нас, и у меня о том числе, кроме школьных, имеются ещё и неотложные дела по дому.
Вот так в субботу мы собрались у Наины в натопленной комнате за столом, накрытым клеёнкой, к которой чуть прилипали обложки тетрадок.
Мои чертежи, доказательства и объяснения были приняты с полным пониманием, но длилось это недолго. И вскоре Танюра, совершенно не стесняясь Наины, начала меня целовать, высвобождать из петель мешающие ей пуговицы и наконец потащила меня за собой, оставив Наину прилежно склонённой над учебником… Мы оказались под спасительным одеялом… Это гигантское художественное полотно заслуживает отдельного обстоятельного описания! Соорудила это стёганое чудо умелая мастерица – прабабка Наины: в северных селениях вещи жили долго…
Одеяло было лёгким и необыкновенно тёплым, ибо его начинку составляла не какая-нибудь серая вата, а драгоценный козий пух. А складывалось оно долгими зимними вечерами из самых невероятных, разноцветных треугольных кусочков тканей самой разнообразной фактуры и раскраски: ситца и шёлка, сатина и батиста, чесучи и маркизета, коверкота и плюша…