– Опоздали, – удрученно прокомментировал услышанное Улугбек Карлович.
– Куда? – не понял Захар.
– Опоздали к началу переговоров, – уточнил ученый и махнул рукой матросам. Те дружно взялись за сундуки пассажиров.
Тимофею Михайловичу и Малышеву было не до того. Рыцарь присматривал за тем, как выводят из импровизированного стойла его красавца-коня, а Костя командовал выгрузкой из трюма завернутого в холстину ствола новой пушки. По аналогии с «Евой» этот продукт мозговой атаки выходцев из двадцатого века получил звучное имя «Адам».
Помогали фотографу не только моряки, но еще и четверо лучников, принятых в компанию за прокорм и вещевое довольствие. Кроме стрелков с ними теперь были еще два конных копейщика и арбалетчик. Рыцарь Тимо взял их в свой отряд для придания самому себе веса в глазах окружающих.
Советник папского легата не мог позволить себе явиться к месту сбора в одиночку. Конечно, лучше было бы, если бы за ним шел целый отряд из трех-четырех рыцарей и пяти десятков пехотинцев, но даже дюжина человек уже не так плохо. От желающих присоединиться к ним не было отбоя, практически весь простой люд возжелал примерить к себе титул освободителей Гроба Господня, так что претенденты на участие в походе выдерживали строгий отбор.
В результате лучниками стали четверо выходцев из далекого от Италии Уэльса. Ходри, Бэл, Рис и Гарет были разного возраста и достатка, но всех четверых объединяло потрясающее владение своими длинными луками из дорогого испанского тиса. Наемники, немало пошлявшиеся по свету после изгнания из собственных земель норманнами-завоевателями, искали себе новое пристанище и службу, когда их застал передаваемый монахами призыв Святого престола. Возможность сделать богоугодное дело и отпустить себе все накопленные за жизнь грехи сразу поставила их в первые ряды зарождающегося крестоносного воинства, а слух о том, что местный рыцарь, известный при дворе самого Урбана, набирает отряд, определил и их дальнейшую судьбу.
Оба конных копейщика были из лангобардов, норманнов короля Сицилии Робера Гюискара. Чем они прогневили своего бывшего сюзерена, бородачи не рассказывали, но здорово рубились в конном и в пешем строю и получили приглашение в дружину рыцаря по праву. Звали их Трондт и Эйрик.