Сидевшая на заднем сиденье Агеева только тяжело вздохнула.
– Увы, – пожала я плечами. – Сплошная секретность.
– А как вы вообще действуете? В чем ваша работа заключается? – Светлана выжидающе посмотрела на меня.
– Вы хотите, чтобы я выложила вам свои секреты? – с недоумением спросила я.
– Нет, просто хотелось бы в общих чертах представить себе вашу работу. Какие функции вы можете выполнять. – Светлана запнулась, подбирая слова. – Ну вот у Алисы, например, вы следили за ее больным племянником, одновременно его охраняя, и дополнительно вели расследование. Я вот подала заявление в милицию. Вы сможете мне гарантировать, что проведете расследование лучше их? Вы, в одиночку.
– Я бы не стала так ставить вопрос, кто лучше, – осторожно заметила я. – Мое расследование эффективнее и быстрее. Я пользуюсь теми же средствами, что и они, но не связана рамками должностных инструкций и законов. Если милиции не удается разговорить подозреваемого либо свидетеля, то у меня он выбалтывает все, даже детские шалости и сокровенные мечты. Кроме того, милиция, как организация, объединяющая множество людей, – механизм инертный. Пока запросят санкции, получат разрешение. У меня же все без бумажной волокиты.
– Ага, понятно. – Было видно, что я завалила ее информацией. Однако Светлана еще не собиралась сдаваться. Зацепившись за фразу, что я могу разговорить любого, она ехидно спросила: – А вот как вы преступников заставляете признаться, пытаете их, что ли?
– Только не надо считать меня палачом из гестапо, – попросила я, – у меня дома ни дыбы, ни железной девы, полной шипов, нет. Иногда мне не надо даже дотрагиваться до бандита, чтобы он со слезами начал звать маму. Все в силе убеждения.
– Мне что-то верится в это с трудом, – призналась Светлана. – Извините, конечно, но как такое возможно? Вы что, гипнотизер какой или экстрасенс?
– Нет, – буркнула я, теряя терпение. Ей только следователем в КГБ работать.
– Давайте так: если я начну звать маму вот прямо сейчас, то вы приняты на работу, – сказала с вызовом Светлана, но предупредила: – Только с условием: вы меня не касаетесь, не причиняете мне боли.
– И тогда, значит, вы меня примете на работу? – мрачно спросила я, обдумывая варианты, как можно пощекотать нервы клиентки без последствий для нее и себя и чтоб меня потом еще на работу наняли. Прокатить с ветерком по такой погоде не получится – слишком опасно.