В нем по моим сведениям с недавних пор проживала весьма уважаемая мною женщина, настолько известная в самых широких кругах, что я не стану называть ее настоящего имени и должности. Она и поныне здравствует, и разглашение тайны истории ее «болезни» будет нарушением прав ее личности.
Санаторий, назовем его этим нейтральным словом, находился в живописном месте в одной из старинных подмосковных усадеб середины девятнадцатого века.
Попасть на его территорию с моим удостоверением оказалось не слишком сложно, и через некоторое время мы с Татьяной Ивановной уже мирно беседовали на одной из удобных лавочек в окружающем лечебные корпуса парке.
В отличие от Ильи Степановича, Татьяна Ивановна выглядела довольно сносно, и если бы не глубокие тени под глазами и немного осунувшееся лицо, я бы подумала, что она попала в мой список по ошибке.
У нее в руках был томик Бунина.
– Вы знаете, – улыбнулась она, перехватив мой взгляд, – с тех пор, как эта напасть свалилась на мою голову, я постоянно провожу над собой что-то напо – добие экспериментов. И заметила, что самая лучшая защита – это не поддаваться страхам и занять себя чем-то посторонним. И русская литература в этом смысле – идеальное средство. Насколько я понимаю, эмоциональная угнетенность им только на руку. А чем больше прислушиваешься к себе, тем проще им подавить твою личность.
– Им? – переспросила я, поскольку сама употребляла это местоимение для обозначения неведомого противника.
– Им. Или ему. Если бы знать… – спокойно ответила Татьяна Ивановна. – Сколько я ни билась над этой загадкой, я ни на йоту не приблизилась к ее разрешению. Может быть, обнаружить их невозможно в принципе. Они это знают и поэтому действуют так нагло.
– Но если вы понимаете, что дело тут не в функциональном нарушении мозга, то почему… – Я кивнула в сторону лечебного корпуса, где располагалась палата Татьяны Ивановны.
– Почему я легла в психушку? – спокойно употребила моя собеседница слово, которого я в разговоре с ней всячески избегала. – Поверьте, не потому, что считаю себя сумасшедшей. Первое, что я сделала, столкнувшись со «странными явлениями», – это проштудировала всю доступную мне литературу и пришла к выводу, что это не болезнь. К тому же среди моих друзей есть вполне квалифицированные психиатры, которые лишь подтвердили мой вывод.