Любимая девушка, с которой мы ютились в советской однушке. Мама
и папа, осевшие за городом, вместе с бабушками и дедушками. Батя
был полицейским, полковником в отставке, мама — врачом. Когда
пришла Система, я обрадовался, подумав, что теперь нам смерти не
видать. К сожалению, не всё всегда так гладко и просто. Они
погибли, все как один. Половину лишил жизни бог Смерти, остальные
тоже канули в небытие где-то во вратах. И как-то так получилось,
что я остался... Совсем один. В мире, где у человека девяносто
девять шансов на возрождение. Грустно, но я стараюсь об этом не
думать.
Больше всего давит то, что больше мне никто не пишет. Телефон,
который ношу до сих пор — подарок любимой — молчит уже много лет
подряд. Письма, доставляемые соловьиной почтой — тоже никогда не
приходят ко мне. Никто не пишет. Совсем никто. Прямо как в
известной песне, ага. Только не полковник я... Папа мой был. Теперь
ни я ему не пишу, ни он мне... Ни полковнику никто не пишет, ни
полковник — никому не пишет. Эх...
Сам не заметил, как заплакал. К чёрту, завтра ждёт очередной
свежий, как огурчик, день. Без больших городов, пустых поездов,
берегов и дна, без начинания с начала... И всё в таком духе, ага.
Ладно, не будем грустить. Я ещё не сошёл с ума. Всё ещё живой, всё
ещё шучу и держусь.
А значит — спасаем мир.
Пусть даже никто нам не пишет...
Прошло две недели с момента получения мной квеста на
внеочередное спасение мира. Гостиницу мы так и не покинули, только
попросили Димитрыча поставить круглосуточный надзор возле
заведения. Мотивировали это вероятным возвращением пятёрки бугаёв,
у которых вполне могли найтись определённые связи в определённых
кругах. Про Ведьму и поверженного регионального босса я даже не
упоминал: глава стражи и так всё понимал. Система слежения и
контроля воздушного пространства над городом всё ещё исправно
работала, уведомляя о появлении в непосредственной близости
каких-нибудь сильных скотин. В целом, не скажу, что всё вышло так
уж и плохо.
Весна подходила к концу, вот-вот должна была пропасть сырость и
слякоть что в черте города, что в выгоревшем лесу. Дожди стали
редкими, едва заметными, так что Фи часто просилась погулять, на
что занимавшийся размышлениями я махал рукой — мол, возьми с собой
тётю Настю, и идите, куда душа захочет. Любого ублюдка, дерзнувшего
протянуть свои лапки к Фионе, я увижу ещё до того, как он сделает
первый шаг. Сильный человек, опекавший малявку, вселял уверенность,
что я успею преподать мелкой хотя бы часть знаний, необходимых для
выживания. Пока что она успешно подняла несколько уровней на
занятиях с Зигфридом, научившись не без моих речей находить слабые
места даже на столь массивном теле голема.