Леонид как будто читал мои мысли и поспешил выступить в свою защиту.
– Я понимаю, я обычный бандит, и это претит вашим принципам. Но я не такой плохой, как может показаться, просто мне приходится жить по волчьим законам, которые диктует жизнь.
– А родного отца вы по каким законам убить хотели?
– А, так вот что вас беспокоит, – Смирнов тяжело вздохнул. – Евгения Максимовна, не верьте всему, что слышите. Достоверную информацию в наше время можно получить только из первоисточника. Любое событие со временем обрастает слухами, и не прав тот, кто с удовольствием заглатывает приукрашенные истории.
– Так, может, вы, как первоисточник, расскажете мне эту грязную историю в оригинале, без прикрас?
– Когда-нибудь я расскажу вам правду, если буду уверен, что мне уже ничто не угрожает. – Смирнов, кручинясь, повесил голову и снова тяжело вздохнул. Он походил на сказочного Иванушку-дурачка, чья судьбинушка очень горька, и никто-то ему, бедному, помочь не хочет. В Леониде погиб талантливый актер, в этом я уже успела убедиться за время нашего непродолжительного знакомства.
– Ладно, – я поставила чашку с недопитым кофе на стол. – В конце концов, поскольку я однажды уже спасла вам жизнь, попробую сделать это еще раз.
– Спасибо, Женя, спасибо, – Леонид подскочил ко мне и схватил мою руку.
– Леонид Владимирович, – я с усилием освободила свою ладонь из его крепкого рукопожатия. – Вы по-прежнему хотите, чтобы вас считали погибшим в страшном пожаре?
– Да, хотелось бы, конечно, – без особой надежды в голосе сказал Смирнов. – Но ведь мы только что вместе смотрели криминальные новости. Меня уже официально признали живым, как тут можно какое-то инкогнито сохранять?
– Не уверена, что в этом есть острая необходимость. Если мы будем действовать аккуратно и быстро, вы уедете из страны, а милиция и ваши недавние враги будут теряться в догадках, правда, что вы сгорели в пожаре, или вымысел.
– Отлично, – обрадовался он. – Только с друзьями я тоже пересекаться не хочу. Пусть я все-таки для всех буду оставаться погибшим. Так надежнее, я думаю. Чем меньше народу знает обо мне, тем проще будет линять из страны, – добавил Смирнов.
Наша встреча с Леонидом произошла два дня назад, и это было отнюдь не приятным знакомством. Я тогда работала с клиентом, которого кто-то преследовал и удачно подставлял. Одним из подозреваемых в моем списке был именно Леонид Смирнов. Я приехала к нему в клуб с одной целью: познакомиться и найти доказательства того, что он виновен, либо убедиться в обратном. Но Леонид Владимирович встретил меня как злейшего врага. Сначала я стала его заложницей, но вскоре мы поменялись ролями. Прикрываясь телом криминального авторитета Смирнова, я пыталась покинуть негостеприимное заведение, в которое меня привели проблемы клиента. Дружки Смирнова, разъяренные моим нескромным поведением, грозились меня «покрошить», «порезать», «зажарить». Но тут в нашу далеко не дружескую беседу вмешались посторонние силы. Едва я со своим заложником Смирновым отъехала от места событий, как позади меня началась какая-то странная возня, стрельба, и итогом этой короткой войнушки стал оглушительный взрыв. Только вечером, из новостей, я узнала, что ускользнула от настоящей криминальной разборки. Детище Смирнова, его клуб «Юрта», сгорел дотла, на месте пожара нашли несколько изуродованных трупов и почему-то сразу предположили, что один из них принадлежит Смирнову Леониду Владимировичу. Его лично такой неожиданный поворот событий очень устраивал, он пожелал остаться «погибшим» и попросил меня оказать ему содействие в оформлении документов и отъезде из страны. Так из моего недавнего подозреваемого Леонид ловко превратился в моего же клиента.