Пока я трясущимися от пережитого страха руками
возилась со сканером, восстанавливая настройки, Нут Джама уселся в
одно из белых кресел и рассматривал меня. Я чувствовала все
возрастающие любопытство и интерес, исходящие от него.
– Скажи-ка мне, ты – тсарек?
Стараясь быстрее наладить сканер, лишь кивнула
головой. Чем меньше болтовни, тем мне же лучше и меньше
вероятности, что раскроют.
– И какой этап линьки? Сколько тебе лет? – не
отставал доктор.
Осторожно скосив глаза, увидела, что Нут вальяжно
откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги, затянутые в
светло-серые форменные штаны и обутые в мощные ботинки из синтекса.
Подняв взгляд на него, уставилась в глаза, отмечая чуть более узкий
разрез, чем у других, и более низкое расположение ушей. Скорее
всего, полукровка, хотя кожа у него темно-коричневая. Мое
любопытство он тоже заметил, но внешне не отреагировал, по-прежнему
ожидая ответа.
– Второй, эсар. И мне тридцать лет! – только что
зубами не скрипела.
Джама слегка изогнул безволосые брови и подался всем
корпусом вперед.
– Я немного знаком с вашей расой, хоть вас и осталось
слишком мало, чтобы заострять внимание, но тсареки – выдающийся
народ. Насколько знаю, живете так же долго, как и мы, – до пятисот
лет, если вам, конечно, окружающий информационный эфир позволяет, а
он, как мы знаем, предпочитает равновесие… Но не это главное. Что
случилось? Из-за чего второй этап начался слишком рано,
тсарек?
Я злобно уставилась на него, но в этот момент
увидела, как любопытный илишту постукивает ручкой лазерного меча по
ладони и очень многозначительно смотрит на меня. Вот зараза, не
отстает, давит, и обращение ко мне – не эс, не по имени, а
тсарек…
– Несколько недель назад погиб мой отец, я чувствовал
его смерть, и это спровоцировало начало трансформации. Зато теперь
я взрослый и половозрелый, не страдаю от последствий неустойчивого
гормонального фона, не совершаю глупых необдуманных поступков… –
произнесла с намеком, что как раз именно он сейчас ведет себя
неразумно.
– Даже так, тсарек? – врач хмыкнул и продолжал,
лениво цедя слова: – Это всеобщее заблуждение, юноша, что спокойный
гормональный фон позволяет избежать глупостей. Разумность поведения
зависит от другого…
Он неожиданно заткнулся и уставился на меня. Я тоже
уставилась ему в глаза, почувствовав, как его эмоции буквально
забурлили. Потом врач очень осторожно, вкрадчиво
спросил: